Форум » Природа, походы » Сплав ... (продолжение) » Ответить
Сплав ... (продолжение)
Ханай: Несколько лет подряд, мы с друзьями каждое лето практикуем такую забавную штуку - сплав по рекам на катамаранах… Скажем так - это очень хорошее мероприятие для проверки состояния своего сознания…на сплаве есть очень большие шансы увидеть мир по новому, осознать то, что в обычной жизни для нас зачастую остается за кадром… Хорошее приключение, которое может привести к крушению некоторых стереотипов мешающих нам прийти к состоянию безусловной свободы… Думаю на двух стереотипных моделях сознании нужно остановится подробнее, для того чтобы было понятнее о чем идет речь… 1.Большинство людей живут, так как будто никогда не умрут… И хотя зачастую мы наблюдаем смерть, которая приходит к кому то из окружающих мы почти всегда уверены, что сегодня умрет кто - то другой, а с нами это произойдет когда-нибудь, но только не сегодня… 2.Мы уверенны, что все контролируем. Когда же ситуация выходит из под контроля, чаще всего, мы к этому не готовы … В обычной повседневной жизни эти две стереотипные модели сознания, не приносят нам особых беспокойств. Более того они создают иллюзию внутреннего комфорта. Для человека не ищущего, не обремененного идеями богоискательства или самопознания, их наличие очень даже необходимо, иначе вся система психики может перейти в фазу маниакальных страхов и тотальной неуверенности, а это согласитесь, не к чему хорошему не ведет и, в общем-то, не особо радостная жизнь станет совсем невыносимой… Интересные вещи происходят в тот момент, когда человек попадает в ситуацию, в которой он оказывается на грани жизни и смерти…. Смерть, как момент безусловной искренности, легко открывает нашу истинную природу, сбрасывая все не настоящее, приобретенное за время жизни в иллюзиях социума. Но происходит это только если нам удастся не впасть в истерику из за крушения двух выше обозначенных моделей сознания… Сплав по серьезным рекам, в этом плане, уникальное мероприятие. Особенно когда ваш катамаран переворачивается в одной из бочек…где ни будь в середине пути…вы выплыли, несколько раз, чуть не захлебнувшись… и, о чудо - приобрели ясное осознание: ваш катамаран, который казался вам, до оверкиля, абсолютно надежным и устойчивым судном, на самом деле всего лишь маленькая щепка в руках стихии…и жизнь ваша могла прерваться вне зависимости от вашего желания и безуспешных попыток все держать под контролем… На реке Цыпа с нами произошел как раз такой случай…огромная "бочка" в ряду нескольких крупных порогов…оверкиль…борьба за жизнь…а вечером, у костра - чудесная возможность для медитации… Давно известно, что сознание обычного человека пребывает или в перспективе, т.е. в будущем, или в ретроспективе, т.е. в прошлом. Оба этих варианта, в контексте оверкиля, создают условия для появления страха и неуверенности. И все бы ничего, НО…впереди еще несколько дней порогов, "бочек" и последние, самое интересное испытание - 119 порог, с огромным "котлом" посередине, порог, который по международной классификации имеет 5 категорию сложности… Да-а-а, здесь есть о чем подумать…особенно, если большая часть команды - новички… Забавно, что когда непосредственная угроза жизни миновала, и вы остаетесь один на один с собой, сознание, как в прежние годы, может начать метятся между прошлым и будущим. Многолетняя наработка покоя «здесь и сейчас», может оказаться взломанной суровой рекой…и здесь ясно просматриваются два дальнейших пути. Один в мир страха и маниакальной осторожности, другой в нечто новое, которое я обозначил, как тотальное принятие, принятие Вышнего, принятие Гуру, и принятие реки, как одного из своих наставников. В первом случае вас ждет тоска, угнетенная страхом воля и, почти наверняка, неадекватность действий и принятия решений. Не зря говорят, что страх - плохой советчик... Во втором – Вышний, легко и свободно ведущий данную вам жизнь по одному Ему ведомому Пути; Гуру, пребывающий в сердце, как чувство безусловной радости; и Река, теперь уже, как живое одухотворенное существо - Наставник обучающий принятию и благодарности… В моем случае некоторый опыт духовной практики и милость Гуру сделали свое дело, выбор был не труден, и все последующие дни сплава сознание, войдя в состояние интенсивной динамической медитации, пребывало в состоянии покоя и радости…влекомое бесконечным потоком силы, и исполненное восторгом и благодарностью… Интересно, что когда сплав закончился - та спонтанная долговременная медитация, которая за время сплава стала отчасти привычной, в какой-то момент начала терять свою интенсивность, хотя где-то в глубине сердца она продолжает жить и ждать своего часа… Вот такое забавное это мероприятие – сплав. Мои друзья - альпинисты рассказывали, что в горах, во время восхождения происходит нечто подобное, тоже самое бывало и с бегунами на Беге Дружбы…а в целом жизнь дает нам огромное количество возможностей для получения необычных опытов выводящих из рутины повседневности, и для этого не всегда обязательно лезть в горы или идти на сплав, важно лишь быть бдительными и не пройти мимо…ОМ ТАТ САТ!!!
Ответов - 95, стр:
1 2 3 All
Sarbola: Приветствую всех идущих по Пути Радости и Принятия! Снусмумрики сейчас бегут по Китайской Народной Республике. Я добежала с ними до границы. В этот раз Бег Дружбы поразил меня не меньше, чем сплав... Это действительно была Гармония, все было просто и радостно... Ну а теперь по теме... Ерика, как здорово ты пишешь! Можно даже книгу опубликовать с твоими заметками! У меня, к сожалению, прошлые впечатления затираются, не могу сейчас так ярко вспомнить, только то, что сильно затронуло...Ну а что же было дальше?
Ерика: А дальше - про Степу. И вот наступило утро. Не знаю почему, мы не бежали к катамаранам. Хотелось поговорить, и у костра велись неспешные разговоры о том, о сем. Я наворачивала сгущенку, когда ко мне подошел Паша и сказал: «Нин, иди разбуди Степу, а? А то у меня уже руки опускаются». Я отложила ложку. Разбудить Степу? Это интересно. И решительным шагом я направилась к палатке. Кто не будил Степу, тот не знает, какое это упоительное чувство. Подходишь ты к палатке, а там спит Степа, и спит он сладко-сладко. И как тебе поступить? Вот тут приходит на помощь вдохновение. Можно сесть рядом с палаткой и проникновенно о чем-нибудь со Степой поговорить. Главное при этом самой не уснуть. Этот способ, в общем, работает. Но тут надо время. И, конечно, настроение. Есть и другой способ, для него требуется состояние, одно из моих любимых, которое я называю «бузить и озоровать». Это значит бегать вокруг палатки и выкрикивать всякие шалости. Так я и поступила. Я наматывала круги для лучшего стереоэффекта и вопила: «Ну-ка быстро всем вставать! Утро не время для сна! По утрам спят одни негодяи!» В палатке зашевелились. Дело было сделано. Я вернулась к костру. Ко мне подошел хмурый заспанный Коля и сказал, что он тоже был в палатке и все слышал про негодяев. Я с опаской на него посмотрела, но от слов своих не отреклась. Будь что будет. А вскоре появился Степа. Он даже свернул свой спальник, чем совершенно поразил Пашу. Так у нас появилась крылатая фраза про негодяев. Вот только надо признать, что у нас и негодяи после этого появились. Но об этом в свой черед.
Брат: Драгоценнейшая Ерика! Ты начала рассказывать про один из удивительнейших дней - 4й день пути по воде! Уже само утро было необычным - я встала РАНЬШЕ САНИ!!! Конечно же, помог в этом Ринат. Недосмотренного сна было не очень жалко - уж очень мне хотелось стать правильной и делать Парчу. У нас замечательная стоянка: палаточки спрятались между ивовых кустов на чистом песочке, рядом ребята нашли хорошие лиственичные дрова, река широкая, спокойная, даже немного величественная, что ли... А за рекой, на другом берегу, далеко-далеко возвышаются горы, настоящий горный хребет, где на вершинах лежит снег... Боже, какой же был закат накануне вечером! такого я не видела никогда в жизни: удивительно, как природа умудряется вот так вот, не используя ярких красок, настолько приковывать внимание! Освещение, Краски, Сочетания, Ощущения, Гармония, и это не только в небе, но и в воде, и в горах, и в сопках, и даже в наших лицах! Как же хорошо, что в это время я гостила на четвёрке (когда я туда переселилась и мы вчетвером полетели по водной глади на лёгком незагруженном кате, паша крикнул вслед: "Ну ты подтабанивай там почаще". Да, я могла бы, и даже с удовольствием проявить коварство, но не в такой обстановке, как в тот вечер). А знаете, что голоса наши тоже звучали не так, как всегда... А как мы пели "вниз по матушке", вот только 4ка её не знала. Голоса раздавались на всю округу, даже когда мы обогнали 6ку и она была где-то за поворотом, мы слышали, как они разговаривали. Вот только со стоянкой никак не могли дпределиться. На берегах болота, затопленные луга, хотели завернуть в один из заливов, но Командор сказал, что не хочет устраивать пир для комаров В общем, по традиции поплыли за поворот, ведь за поворотом должно быть чёткое место!!! Ах, нет места, что ж, тогда мы плывём за вооон тот поворот, вот так и нашли мы нашу удивительную песчаную косу. Вспомнила: не только ради парчи я встала: целью было увидеть горы при восходящем солнце. К сожалению, ничего такого интересного в этом не было. Туман почти всё закрыл. Природа, чтобы нас не расстраивать, показала другое чудо - кустики травы, наполовину стоящие в воде, покрыты тысячами капелек! Разве это не счастье, увидеть такое. Всё утро где-то неподалёку ругались чайки, а когда мы собирались подплывать, мы увидели в небе целый танец!!! Знаете, какие они красивые! Белые крылья чуть ли не сверкают на утреннем солнце, и они совершают необыкновенные движения в воздухе. Мы, замерев, наблюдали. Сколько даров) А ещё мы с Лерой купались! нашли озерко, образовавшееся после дождей и наводнения. Брррррррр, холодненькая вода! А Лера уже зашла и окунулась, теперь я никак не могу не искупаться, как же так! потихоньку захожу... локти спасаю от холодной воды... а потом прыжок - и всё, я теперь мокрая и счастливая А по воде в солнечном свете пробегают последние клочки тумана, быстро так, весело, и встревоженные чайки кружатся в небе, возмущаются. Вот такое было утро, а про негодяев историю вы уже слышали
Ерика: Ага, братишка! Я тоже хотела написать про то, как мы по траве зашли в озерцо и как Коля был очарован им, а Паша сказал: "Комариный рай". Но у меня не влезло... Все не ухватишь. Ну ладушки, пишу продолжение... По-моему, это было в последний день спокойной реки. С нами поравнялась «Таранайя», и мы услышали: «Ну что, тошнотики? Плететесь, как малахольные. Слабо за нами?» - голос принадлежал Паше. Я увидела, как вспыхнул Саня. Как Коля закусил удила. Как Таня тряхнула челкой. А между тем «шестерка» уже вовсю улепетывала от нас. И мы погнали. Первое время я еще не осознавала всю серьезность ситуации, я пробовала на зуб новое для меня слово «тошнотики», и оно нравилось мне все больше. …Это была гонка из разряда необыкновенных. Мы никак не могли их догнать! Ну никакушки. Саня рассвирепел. На него было страшно смотреть. Он начал молотить веслом со скоростью 120 ударов в минуту и бешено орать, мы подхватили, и наш катамаран медленно пошел на обгон. И в этот самый миг Саня вдруг остановился. Сидит не шелохнется и, главное, молчит! А в это время противник, ухмыляясь, устремляется вперед. Наконец Саня произносит: «Ногу свело». И мы все начинаем сначала. В следующий раз в самый ответственный момент беда приключилась с Колей: он стукнул палец. И мы опять безнадежно отстали. Мы пытались схитрить: типа плывем себе потихоньку, они расслабятся, и вот тут-то мы и поднажмем, и покажем им, какие мы тошнотики! Но хитрость не удалась. На корме сидела Лера, наблюдала за нами и обо всем докладывала Паше. И стоило нам хоть немного к ним приблизиться, как они… ах, да что говорить! Больно, больно! Когда я попыталась поглубже вонзить весло в воду (я видела, как это делает Коля), то вообще чуть не улетела с катамарана, и больше так решила не делать, но все равно силы убывали, табанить я уже не могла и, когда Коля табанил, просто помахивала веслом в воздухе, так, для очистки совести. Я понимала, что недалек тот миг, когда я и грести уже не смогу, - и эта мысль приводила меня в ужас. …В это время на катамаране «Таранайя» сидел Ринат и посвистывал. Да, посвистывал! Мне рассказали потом. Непросто было это переварить. Представляете, мы тут из сил выбиваемся, а он посвистывает! Степа потом скажет: Я смотрел на вас. Плывут три десантника, а с ними сельский житель на лодочке катается. Сельским жителем, по словам Степы, была Таня. И это сущая правда. Я видела. Таня мило так и весело размахивала веслом, вспоминала жирную чайку, которая довела ее до истерики (больно смешная была чайка), давала забавные прозвища нашим катамаранам и просто шумела в свое удовольствие. Да, это было весело, все дружно ухохатывались, слушая ее. Все, кроме меня. Я берегла силы. И еще я на Таню сердилась, она не давала сосредоточиться! Время от времени ее посещали идеи, как лучше нам их обогнать. «А давайте их подрежем!» - воодушевленно предлагала Таня. И Коля долго и терпеливо ей объяснял, почему этого делать не надо. «Греби, Таня, греби,- с тоской думала я, - молчи и греби!» Но куда там! Наконец за дело снова взялся Саня, и у нас появилась надежда. «И-р-раз! И-р-раз! И-р-раз!» - о да, грести стало легче, и пошли мы шибче, дак ведь мы не учли, что и там, на «Таранайе», они гребут под Санину речевку! …Опять неудача. И еще Коля два раза меня облил, причем всю, с головы до ног. Миг, когда я не смогу грести, приближался. И вот тут произошло что-то странное. Может, я что-то не поняла? «Таранайя» вдруг замедлила ход, и мы плавненько так и красиво их обогнали. «Ага!» - заорал Саня, - «Мы вас сделали!» Остальные наши тоже орали, но Саня громче всех. А эти, на «Таранайе», смотрели на нас и улыбались. Вот так и получилось, что мы вышли победителями в этой непростой гонке. Я упала на гондолу, обняла весло и слушала победные крики нашей команды.
Брат: Небольшая временная неточность: ты рассказываешь про 4й день спокойной воды, потом мы ещё 1,5 дня плыли... Эх, четвёрка, четвёрка... Вот в тот вечер, при заходящем солнце, когда мы плыли по широченному участку реки, где почти не было течения, вы и получили название "Зигзаг", или (другой вариант) "ЗЕРО". Уже надоело спорить о том, кто пришёл 1й, я благодарна, Ерика, что хотя бы ты не лезла в эти глупые споры, которые всех как-то опустошали... Хотя, с другой стороны, если бы народ не выплёскивал в них свою энергию - кто знает, может быть, тогда бы могли происходить большие ссоры в команде, а так мы просто достаточно мирно выпускали пар. Боже, в моей голове тоже некоторая путаница уже, особенно относительно этих дней, дальше-то всё записано :) Меня, Леру и Рината Паша со стёпой мучили почти каждый день! Вы спросите как? Каждый раз, когда мы плыли по широким участкам реки, где, казалось, нет даже течения, они упорно говорили: "Ну это очень похоже на Бамбуйку. Помнишь, Стёпа?" - и они понимающе кивали друг другу головами. А мы каждый раз с недоумением переглядывались, что же это за Бамбуйка такая? А теперь опишу, что было между утром и вечерней гонкой... Вышли по времени мы неплохо, погода отличная просто, так что скоро уходит утренний холодок, можно раздеться и позагорать. Паша запланировал тренировки сегодня. 1е что мы учимся делать - это гребки назад. Техника элементарная - задние гребцы садятся задом наперёд и табанят, а передние сидят нормально и правят судном. Получается, и тренируемся, и вперёд как-то движемся. Следующий этап - отработка поворота, об этом уже писала Ерика, я не берусь, не смогу более красочно описать Санино падение хотя... У команды тренировка - Отработать поворот. Саня вылетел, как пробка Грациозный был полёт! У нас было очень игривое настроение в этот день! Мы практически всё время шли в переди. Причина элементарная: в кой-то веки хоть что-то из вещей мы отдали "Самопревосхождению". А то что же это - у них одни только личные вещи, а у нас помимо рюкзаков едут все крупы, посуда, овощи (та же картошка). Они что же думают - нам легко всё это тащить?!! Я, как человек, бывавший на их катамаране в прошлый день, скажу, что эти ребята ну просто халявщики!!! И вот в этот день настало наше торжество, наконец-то не одни мы тащим всю эту тяжесть. Некоторое время плывём спокойно. Тренировки тренировками, а вперёд тоже двигаться надо. Берега абсолютно неинтересные. Невысокие, на берегах равнины растут только жалкие кустики, где-то подальше видны сопки. Становится жарко, а у нас новая миссия: вчера тренировались залазить на каты, плавать с вёслами, и проч бытовые навыки сплавщиков. А сегодня нужно освоить ещё одну важную вещь - ! как проплыть под катамараном ! Вы скажете: "Да это элементарно!" Да что вы говорите?! Тогда попробуйте сами надеть спасик и нырнуть хотя бы сантиметров 10-20, я уже не говорю о том, чтобы долго продержаться под водой! Что, съели? Я была первая в этом испытании. Что, какие указания от капитана? никаких, кроме совета открыть глаза. Попытка нырнуть, как это делается обычно, ни к чему не привела. Пришлось придумать более изощрённый способ: ныряешь, быстро переворачиваешься на спину и руками со всех сил царапаешься о гондолу, стараясь продвинуться вперёд. ещё один момент, когда выныриваешь между гондолами, можно стукнуться головой об раму. Лерка, кажется, опробовала это на себе. Ехххху, у меня даже получилось проплыть под двумя гондолами! это делается так: проплыл под одной гондолой, надо от неё резко и посильнее оттолкнуться руками, чтобы хватило скорости добраться до 2й. Можно от первой ещё ногами оттолкнуться. А дальше всё то же самое. Под 6кой нырять труднее - она широкая, с 4кой такое на раз плюнуть) Команда 4ки этих тренировок не проходила. Таня болела после вчерашних заплывов, её берегли сегодня, а остальные чего - не знаю. Паша им теоретически рассказал, что надо делать. Поменялись берега. Сопок стало больше и они выше, а вдалеке снова видны горы. У меня со Стёпой завязался интересный разговор. Он рассказывал, как они были у старообрядцев, как они песни там собирали, что это вообще за народ, как живут, я ему, в свою очередь, долго рассказывала о Моцарте, а у него глаза аж горели. Не знал он ни о том, что Моцарт был массоном, не о версии убийства, с этим связанной. Бедняга Стёпа, плохо пришлось. Болезнь в силе была и, видимо здорово его мучила, Стёпа решил ГОЛОДАТЬ! Вы можете это себе представить? Стёпка наш от еды отказался! За обедом мы ему морковку сварили, он её ел с большим удовольствием. Последний раз мы поговорили с челябинцами. Они догнали нас, когда мы с обеда вышли, но поплыли дальше, на лошадиную ферму. Потом мы их лишь раз видели на берегу, уже на порогах. Дальше была жирная танина Чайка и гонка. Ерика, ты не знаешь ещё одного нашего тайного приёма: мы пытались начинать разговор с Таней, потому что она, когда отвлекается, грести, как правило, перестаёт:) Но у нас тоже произошло нечто непредвиденное... когда нас нагоняла четвёрка, у нас хватило бы сил очередной раз уйти вперёд, но... У нас гребли Паша, Ринат, и мы с Лерой, а Стёпа лежал в центре, веселился и комментировал происходящее. И тут он вдруг запел "Нас не догонят"!!!!!!! Мы с Лерой просто легли. Мы больше не могли ни говорить, ни грести, мы просто хохотали и не могли остановиться! Вот такой у нас Стёпа
Sarbola: ...Когда я встретила головой раму ката, усомнилась в надежности касок. Хотя моя каска была достаточно хорошая, стукнулась я прилично... Помню, в этот вечер мы с Варей и Ринатом дежурили и приготовили чудесный секретноингредиентный суп с обжаренной в масле мукой и не менее чудесный кисель с голубицей, сушеной вишней и брусникой... А на следующий день была метеостанция Ую...
Брат: Ээээ, а я не помню, в чём заключалась секретноингредиентность :( Ты забыла, мы ещё и тортик сделали!!!
tamiko: Согласитесь друзья, что реальность многогранна, очень трудно ее охватить. Мы видим происходящие события под своим углом, и можем только предполагать, что думают другие, почему они действуют так, а не иначе. Не могу согласиться с Варей. На самом деле это вы так решили, я не болела, и болеть не собиралась. Кашель привезла из города, просто в этот день он усилился. А Паша, не долго сопротивлялся и разрешил мне не много потренироваться, правда, только чтобы спрыгнуть с ката и обратно. А храбрая Нина все же попробовала выполнить задания Паши, она поднырнула, и, стукнувшись о гондолу, вынырнула обратно, удивилась и снова нырнула. Все же весело, обязательно попробую в следующий раз. А вот Варя показала мастер-класс, впервые оценила ее, как отличного пловца еще на острове, где мы девчонками, вчетвером решили искупаться. Вода холодная. Я выскочила из воды первой, а вот наш Моржик проплыла половину Ципы. А река в этом есте очень широкая. И вот тренировка, Варюша заходит слева, ныряет под катамаран, и я вижу мелькающие пятки, одну гондолу прошла, сейчас вынырнет, нет, плывет дальше, есть, и вторую. Мудрый Паша знал, что из бойцов надо отправить на задание Варю и Леру, и что они непременно справятся с поставленной задачей, найдут решение. После глубокого анализа действий, адмирал сделал выводы и составил список рекомендаций по проплыву в спас жилетах под катамараном. Спас жилеты предлагалось частично спустить и подогнать под себя, они должны хорошо держать на воде, но в то же время давать возможность нырять. Уже в воде, если вы оказываетесь под катамараном, вам следует открыть глаза, сориентироваться на местности, определить, где свет и куда следует плыть, затем, перевернувшись лицом к катамарану, помогая себе руками выкарабкиваться и выплывать на свет божий. Настроение в этот день было просто отличное, да и погода в этом способствовала. Жаркий, ясный солнечный день. Не сумею так живо как Варя и Нина описать природу. Величественная! Голубое небо. Простор. Речка петляла, то сужалась, то вновь расширилась. А на горизонте в вдалеке синели горы. Так хорошо, спокойно и тихо, только плеск весел о воду. Ощущения счастья и так захлестывало, а тут еще чайки. Плывем, плывем, вдруг вижу, на жердочке в воде в ряд умастились белоснежные маленькие чайки, и во главе этого собрания сидела жииирная папа-Чайка. И вот здесь я не выдержала, меня прорвало. Да денек был эмоционально насыщенный: тренировки, гонки. Похожа тема – соревнований, продолжает будить ваше воображение, но и мое конечно. Теперь я понимаю, что тренировки ушу, мне очень помогли. Спасибо, тебе Паша. Да, я и не думала, что ты, благоразумная Нина, так близко примешь к сердцу гонку между нашими катами. Паша, на тренировках рассказывая о марафоне, учил не сосредотачивать внимание на усталости. И я практиковала. Гребем, а справа, уходящее за горизонт солнце поливало последними лучами сопку, это было такое зрелище, не забываемое... Кричу всем, посмотрите. А, Саня: «греби лучше, у меня уже в глазах солнце». Саша и Нина, поверти я гребла, что есть мочи, и силы, уходили сквозь пальцы, особенно на последнем участке перед поворотом, извините, что мешала сосредоточиться, но, согласитесь так веселее. Гонка меня действительно веселила, азарт Саши, особенно «И-р-раз! И-р-два! И-р-раз!». Природный дух авантюризма, толкал меня на коварные действия. Я предлагала, неожиданно подрезать 6-ку, или стащить с нее бойца, планировала Леру. А вот Степу, похоже, происходящее забавляло, как мне показалось, он откровенно посмеивался. А вот может Степу стащить, мелькнуло в голове. Точно завязался бы бой, и в речку попадали бы многие. Эх, команда меня не поддержала. Раззадорившись, разыгравшись, я забыла об усталости, и почему-то облила Рената водой. Честно, сама не ожидала, как-то спонтанно и по-ребячьи. Мы не сдавались и не сдались бы. Еще чего. Когда мы подходили близко думаю, что ваши сердца бились учащенней, и вы прибавляли ходу. У 6-ки тоже силы были на исходе. Хотя сил бы у вас хватило и для последнего рывка, наверное, вы пожалели себя и нас в том числе. Ренат - ты просто мастер, ты посвистывал так, что создавал впечатление, что грести тебе не составляло никакого труда. Но вспомните друзья, Саша и Ренат в этот вечер, от усталости даже есть не стали, а пошли спать. Думаю, они гребли быстрее и сильнее всех. Оба спортсмена, лидера, азартны, не любят проигрывать, только Ренат делал вид, что ему безразлично все происходящее. Он же опытный спортсмен, он умеет ввести соперника в заблуждение. В этой гонке мы с Сашей потеряли обувь. Я тапочек, а Саня целый пакет с двумя парами, надеялись найти на берегу, может, куда закатились, да нет. Я не расстроилась, если речки надо, то пусть берет, и почем-то была уверена, что она поиграет и отдаст. И точно, на следующее утро, Коля сказал, что мы его до обеда догоним, я охотно поверила. И представьте наше удивление, когда мы скоро увидели одиноко плывущий мой оранжевый тапочек. Участие в спорах меня тоже веселили, не считаю их глупыми, если не опускаться во взаимные обвинения, оскорбления и не относиться к этому серьезно. Это тоже своего рода практика, положительный опыт можно извлечь из всего. Иногда не удавалось сдержать досаду, но с каждым днем мы становились мудрее. Да, мы ЗИГЗАК, ЗИГЗАК – УДАЧИ. Уже позже, шли по спокойной воде после порогов, поливал дождик, а Саня продолжал нахваливать весло и восхищаться, как мы идем спокойно и прямо. Вот она, сложилась команда. Гонка предполагаю, была заранее продумана нашими капитанами, а может и спонтанно, но, тем не менее, мы прошли приличное расстояние и нагнали время, которые потратили на тренировку. Так, что выиграли все. А какой бережок нас ждал. Брусника, голубица, а земля была устелена зеленым мягким мхом, специально для уставших путников. Девчонки, сколько сил!!! Тортик, киселок. Вкуснооо.
Ерика: Я очень даже не против Таниного деструктивного поведения! Если б там были все, как я, зануды, что бы было?! Но мне нравится контраст. Надо побыть суровым десантником, чтобы оттенить Танюшкину беззаботность. Так что я ни о чем не жалею. Гонка была просто супер. Временная путаница меня нимало не смущает. Ко времени я отношусь безалаберно, в блокнотике никакие дни не проставлены. Для дневника это не здорово, но извините, так получилось. Как я рада вашим комментариям! Продолжение. …Стояла страшная жара. Мы прятались от нее под кепками, у Рината была знаменитая шляпа, ну а мне еще дополнительно помогали волосы. Жара нравилась нам, несомненно, больше, чем долгий изнурительный дождь, и все-таки я удивилась, когда увидела Степу, лежащего пластом на катамаране, лицом к небу, без всякой защиты. Было это, когда мы причалили к берегу на перессык. Ребятки побежали к кустам, но Степа не спешил. Глядя в небо, он говорил медленно, как в сомнамбулическом сне: «Знаете, что происходит на сплаве? Близкие отношения с летом» - Степа задумчиво помолчал, - «Роман с летом. В городе такого нет. Там у тебя всегда есть нейтральная территория. Там ты можешь только флиртовать с ним. А здесь от него никуда не денешься…» Сказав это, Степа зловеще рассмеялся. …Меж тем приближалось мое очередное дежурство с Саней. Я говорю об этом не просто так. Всем известно, что когда мы дежурим с Саней, жди приключений. Недаром в конце путешествия мы были удостоены звания «Лучшие дежурные». Не потому что отменные повара, а потому что, по словам Паши, когда мы дежурим, это всегда весело. Вот вам пример. Я варю овощной суп. Дело происходит перед порогами, съедены еще не все овощи, и на душе у меня благостно и напевно: люблю варить овощной суп, столько всего можно порезать! Но поскольку ингредиентов много, в один прекрасный момент выясняется, что если срочно не отлить воду, все в ведро точно не поместится. Я надеваю перчатку и подсовываюсь к ведру с кружечкой. А-а! Горячо. Пробую опять. Не пускает, зараза. Надо звать на помощь Саню. Но найти его в темноте не так-то просто (поясню, что мы готовили ужин). Я кричу: «Саня!» - нет ответа. Тогда Лера и Варя приходят мне на подмогу, они исчезают во мраке и вскоре приводят Саню. Оказывается, он где-то в сторонке делал «Восемь отрезков парчи». Саня полон радостного предвкушения, ведь он сейчас поможет Нине, хватает кружку: «Отлить? Конеч-чно!» И начинает вычерпывать воду. И вот он ее вычерпывает, вычерпывает самозабвенно! Так, как может делать это только Саня. Кружку за кружкой. И вырастает ритм, и я почти слышу его недавнее: «И-р-раз! И-р-раз! И-р-раз!» - и медленно и неудержимо погружаюсь в транс. …Что спасло тогда наш суп? Я думаю, это был мой внутренний страж, который все-таки толкнул меня в бок, когда вода была еще не вся вычерпнута из ведра. Саня был схвачен, обезоружен, затем поблагодарен и отпущен. И вот дежурство наше окончено, наступает мирное время сна. У костра все меньше народу, в палатках все гуще. И наконец остаемся мы втроем: Саня, Танюшка и я. Не спится нам. Мы сушим носки на костре и ведем беседу. …Я вот все думаю: как Саня мог нагнать на нас столько жути? Он говорил немного, и было ясно, как день, что он не хочет нас запугать, а только предупредить. Он был спокоен, говорил немного, но видно было, что он знает что-то такое, о чем мы с Таней не можем и догадываться, но что-то совершенно ужасное. Помножьте это на мужественное спокойствие, от которого кровь стынет в жилах, и вы поймете, о чем я. «Девчонки, - говорил он, - никто вас не вынуждает проходить эти пороги. Если чувствуете, что вам туда нельзя, скажите, вас поймут. Можно пройти берегом, никто ничего не скажет». «А мне знаки идут нехорошие», - говорит Таня. «Расскажи!» - это уже я. «Я как зайду в лес, постоянно натыкаюсь на скелет какого-то зверя или птицы». От этих слов я наполняюсь благоговейным ужасом. А Саня подхватывает: «Повторяю, ты можешь не идти в пороги. Пройди берегом, если что». «Хорошо, я подумаю», - отвечает Таня. …Зачарованно слушала я этот разговор. И виделось мне чудище, притаившееся за деревьями в темноте, сотканное из наших собственных мыслей. Тогда мне казалось, что оно настоящее. «Знаете, на что это похоже?» - спросила я, - «Мы скоро идем на войну». «Именно так», - подтвердил Саня, а Таня добавила: «Причем, заметьте, идем добровольно». Больше сказать было нечего, и, довольные разговором, мы отправились по палаткам – спать.
Ерика: Местечко под названием «Ою»… или нет, постойте, «Уи»? Или вообще «Уя»? Каждый раз я слышала его по-разному. Надо же было придумать такое слово, без костей! Оно расплывается, как кисель, у меня на языке. А ведь в нашем повествовании это место, можно сказать, переломное! Мы закрыли страницу под названием «спокойная река» и подошли к порогам. Позволю себе небольшое отступление. Вот возьмем Рината. Какое счастье, что еще на Пашином острове я подрулила к нему и спросила, кто же он на самом деле: Ренат или все-таки Ринат? Вопрос не праздный. Ренат это одно существо, а Ринат совсем другое! Для меня это было важно, хотя я тогда еще не знала, что буду писать эти странички по сплав. Просто мне надо было знать, с кем имею дело. …Мы приплыли туда вечером, почти ночью, уставшие до невозможности, и, конечно, мечтали о бане. Но она опять пролетела мимо нас. Почему? Видимо, это была какая-то насмешка судьбы, мы всегда не доплывали до бани каких-нибудь полчаса. А в этой «Уе» тоже что-то не срослось. Ладно, переживем. …Это началось с малого. Мы сидели со Степой, грелись горячим чаем, и он начал рассказывать мне, как познакомился с Пашей. А потом как со мной. И как со всеми остальными. Что он увидел в первую встречу, а что пришло потом. И когда он про всех рассказал, то предложил и нам эту нехитрую игру. Говорит: вы можете продолжить. И мы продолжили. …Вот это была ночь! Мы сидели до 4-х утра. И по очереди каждый рассказывал о каждом. Чего мы только не узнали! Было столько открытий, радостных и не очень. Повторять этот разговор не имеет смысла, он был очень частный. Стоит только упомянуть, что Саня продрых все наши выступления! Он, знаете, очень общительный, компанейский такой, он всегда у костра, всегда рядом, но только почему-то спит. А ведь я толкнула о нем такую вдохновенную речь! Проспал… Эх. У костра спят одни негодяи. Падали звезды, Коля не пропустил ни одной, он радовался им больше всех! В этом походе я впервые увидела, как Коля умеет радоваться миру. Всегда, когда я видела Колю таким, я слала ему свое благословение. …В палатку мы забурились вчетвером, вся наша женская братия. Такое было в первый раз! Мы бузили и озоровали. Этот разговор сблизил нас, он был так кстати перед предстоящими испытаниями, когда людям нужно стать одной командой, - не забывайте, мы шли на войну! А утром нас ждал подарок. Сон. Паша разрешил спать в это утро сколько хочется! Только Варя почему-то вышла из палатки и упала в обморок.
Брат: Падают в обморок одни негодяи! А я была просто счастлива - всю жизнь мечтала по-настоящему в обморок упасть, это же интересно! Мы проснулись от дикой жары в палатке, спать было просто невозможно, находиться тоже стало неприятно, так что пришлось выползать. Вооушевлённая вчерашними разговорами и отличным настроением - конечно же я быстренько встала, сделала шаг по направлению к Лере с Ринатом, сладко потянулась, а потом взялась руками за голову, сказала, что у меня голова что-то кружится и упала. Видите, ничего особенного, я даже все детали помню. Вот если бы я за это время забыла как на флейте играть, тогда бы можно было пугаться, а так... 1м вернулся слух, ринат весело восклицал: - Надо сделать искусственное дыхание! Лерка смеялась, а кто-то из мальчишек просто на минуту оторвался от починки катов и посмотрел, что это у нас такое интересное происходит, большая часть народа этого вообще не видела, потом с удивлением слушали, когда мы им говорили. И всё-таки место это Ую называется, Коля всех кого смог сбил!!! Да, жара в прошлый день была страшная! Да ещё мошки грызли, помните? Скажу честно: это был мой самый плохой день на сплаве, но он же оказался и самым лучшим Встала я с отвратительным настроением, я ещё вечером почувствовала, что настроение портится. Даже есть не хотелось, так что от великого пашиного завтрака я отказалась. Почему великий? это было 1е дежурство Паши со Стёпой. С вечера они нам торжественно обещали, что утром сделают суп "Бурдамес". Видимо, это их личное изобретение. А что они в итоге сделали, знаете? Они подлили воды в наш вчерашний суп и разогрели!!! В добавку к настроению у меня болели руки после вчерашних гонок, беспокоила проколотая сучком нога и был огромный синяк от падения с катамарана (это было единственное, что меня радовало. Каждый раз было весело вспоминать падение! В лучших традициях - невероятно глупо. Свалилась, пока на берег вылазила, зацепилась за оба ката уж не помню, наверное руками и хохотала!!) На этот раз вид берегов и воды меня тоже не спас, и очень раздражали очередные тёрки впереди ката, а потом ещё стало жарко и вообще плохо! Это эгоизм просто полный у меня был. Ничего кроме себя не ощущала, и всё так было плохо, и ничего не нравилось, всё бесило, от этого нельзя было спастись! И тут спасать положение начал Паша. К моей досаде, он начал приставать, типа чего с тобой случилось, что-то ты давно ничего не говоришь, почему это давно не улыбаешься?! А вот и диагноз - перегрев на солнце, меня отправили в реку для профилактики. Паша спрашивает: " Как вода?", а мне всё равно, отвечаю, что холодная. "Ну, точно перегрелась". Вода там была всегда холодная, все дни,только не всегда я такое говорила. Благодарение воде. Она всегда поможет спрятать и крики, и слёзы. Сколько раз она меня выручала в жизни! А Пашка сделал хитрых ход: он начал разговор о чём-то таком интересном, что я раскрыла рот и слушала, слушала, как маленького ребёнка, просто умело отвлёк меня. Я Благодарю за это! К обеду сморило всех. Пока дежурные готовили, основная часть населения безжизненно валялась, сидела в теньке. Паша озабоченно вздыхал: "Ну вот, все перегрелись". Расстроился он, что не уберёг нас. А потом всё стало супер! Был вкусный суп, и правда Бурдомес. овощи, макароны, грибы наши, соевое мясо, грибы китайские... Я их в первый раз пробовала. Мы со Стёпой разговаривали! Очень долго, обо многом. Это для меня огромный подарок. Я всю жизнь знала, что есть такой Стёпа, и есть ещё у него друг - Паша, и играют эти ребята, поют, живут правильно, и моя семья с ними дружит. И всё. Они к нам приезжали в Москву, и в гостях были. А я их боялась всегда, и чувствовала себя не в своей тарелке. И когда на концерте у них была 2года назад, у меня было стойкое ощущение, что встретила бы подобных людей на улице - ни за что бы не подошла! Никогда в жизни!!! (пока что прервусь, дела, уж извините)
Ерика: Ага, значит, полку негодяев прибыло. Плывем дальше. Все-таки я благодарна Коле. Честно, это было красиво. Это была история. Когда он дал нам знак остановиться и помолчать. «Слышите?» - спросил он. Мы прислушались... Там, впереди, шумела вода. Мы ее еще не видели. Но это было нечто другое, не похожее на все, что сопровождало нас до сих пор. Этот звук напомнил мне сон, что я видела однажды: как меня и еще одного незнакомого мне человека какие-то люди отправили на машине времени в эпоху динозавров. Мы приближались к ней, и до нас донесся рев. Он был тем ужаснее, что мы еще ничего не видели, а опасность, если ее не видишь, кажется… ну, сами понимаете. Спутник мой сбрендил от испуга, и нас вернули обратно. Дак вот! Сейчас было, по сути, то же самое. И еще эта веревка, что очерчивает границу, наверное, для того, чтобы путешественники, увидя ее, точно решили, надо им туда плыть или уж лучше не надо. А то, если что, можно и обратно. Нам обратно было никак нельзя. Командор бы нам этого не простил. И мы пересекли черту и направились дальше. Коля и Саня весело переглянулись да и хлопнули друг друга по ладоням. Мы с Таней, не долго думая, тоже! …Я украдкой разглядывала нашу команду. Коля был само действие, он просто греб и просто смотрел вперед; он излучал силу и уверенность. Саня был прям и сосредоточен, наверное, он тренировался. Таня была заинтригована и готова ко всему… В очередной раз я подивилась Таниной каске. С виду каска как каска, розовая, гламурная даже; но когда я ее впервые увидела, то была поражена обилием черепков, на ней изображенных. Она вся была усеяна черепками! Мне сказали: ты что, это же цветочки. Смотрю: и правда, цветочки. А когда все вгляделись получше, то ахнули: черепки! В свете недавно описанных событий (см. главу «Дежурство с Саней») это выглядело более чем зловеще и, конечно, не могло не настораживать. Но Татьяна ни о чем таком, похоже, не думала. Пытливым взглядом смотрела она вокруг. Правда, смотреть было особо не на что. Белые барашки, иногда переходящие в белых же лошадок (как Степа сказал, покатаемся на лошадках, - так и было!), и однажды одна из лошадок чуток взбрыкнула копытцем. Танюшка ойкнула и спросила Колю: «Что это было?» - «Пороги», - ответил он мрачно. Вот так. Пришла большая вода и слизнула их, и пороги превратились в шиверы, и это еще в лучшем случае! Правда, через некоторое время окажется, что на новых, неожиданных местах появились новые пороги, где их никто не ждал, и какие! Но в тот момент мы этого еще не знали. В воздухе пахло разочарованием… А белые лошадки резвились себе, им не было дела до того, что мы там про них думаем. Река жила своей жизнью.
Sarbola: Мы с Варей очень расстроились, что порогов не будет. Думали, придется еще раз идти - может, повезет Однако реку это позабавило, и мы потом получили и адреналин (я, во всяком случае), и бочку 104, и красоту необыкновенную...
Брат: Ерика! Как же красиво ты пишешь! Не перестаю восхищаться... Да, день был насыщен событиями и впечатлениями. Утром наш женский коллектив получил вольную - в сборке катов мы не очень-то нужны. Мы радостно воспользовались ситуацией и пошли на реку приводить себя и одежду в порядок... Ещё находились под впечатлением от вчерашних ночных разговоров, продолжили немного обсуждения, ведь далеко не всё успели обсудить Таня жалела Колю - видимо, он много чего узнал ночью, и теперь переваривал новую информацию (она подумала так, потому что он подозрительно ходил и молчал всё утро!). Особенно удивлялись моему мнению о нём - как-то получилось, что я очень прямо высказалась, никто не ожидал. Что ж бывает, зато честно! В любом случае, думаю, далеко не всё было сказано - на это ночи бы точно не хватило! Метеорологическая станция "Ую" ,где мы сделали длительную остановку, чтобы переделать катамараны, придать им более спортивный вид, представляет собой маленький клочок цивилизации. Несколько домов (часть давно развалившихся), баня, хозяйственные постройки. Продукты и вещи завозят туда лишь раз в год. Вокруг тайга, волки, медведи. А живут здесь четверо: один из них, как я поняла, начальник и семья с маленькой девочкой. А ещё море собак. С метеорологами мы по началу особо не контактировали. Попросили только разрешения остановиться, а они сказали что мы какие-то странные - уж очень вежливые. И позвонить нам надо было. Немного порепетировав, вспомнив песни и придумав проигрыш к "Таёжной", в полдень мы отправились на станцию устраивать концерт. Сначала они смотрели не очень-то приветливо, настороженность была... Но потом лица начали светлеть, меняться, люди просто приображались на глазах! А как приятно было наблюдать за маленькой Сашенькой. Ей нравилось, она даже приплясывать начинала иногда, звук волынки её немного напугал, но Паша вовремя заметил и стал играть потише. А потом этот ангел подошёл ко мне и обнял! Всевышний, сколько радости в этих созданиях! Всё оставшееся время Ольга практически не отходила от нас. Она принесла варенье, мы подарили им чеснок (они часто обмениваются со сплавщиками), потом она снова вернулась, принесла нам законсервированные грибы. Таня с ней общалась до самого отплытия, а Саша не слезала с Таниных рук... Они были удивительно похожи. Обе светлые, кудрявые и счастливые, а ещё свободные! А я смотрела и радовалась, какое счастливое детство у этого ребёнка! Мы уже вот-вот-вот, ну совсем уже скоро должны собраться и выйти! Приплыла ещё одна команда. Сначала думали, что нас нагнали Челябинцы. Те же синие гондолы и длинные бороды А это что такое?! - мачта... Теперь у нас новые знакомые - команда из Нижнего Новгорода. Народ взрослый, солидный, самому старшему, кажется, 73 года. Нашему главному рыбаку снова была подарена рыба - целый котелок! Когда Коля поедал рыбу, он каждый раз напоминал мне моего отца! Так что наблюдать за этим процессом было крайне приятно Уже вечер, а мы только выплываем. Нас провожают вдоль берега собаки со станции. Скоро, скоро уже начнётся. А у меня сколько радости! Вокруг красота божественная, красота во всём. И такое величие и спокойствие... В облаках нам показал своё лицо Дедушка Ветер! В шапке, с огромной бородой и надутыми щеками. Старается дед, кат с усилием движется вперёд, борясь со встречным ветром... А мы все стали сказочниками и фантазёрами. К своему великому счастью я гребу впереди - это моё любимое место на катамаране! Рядом Стёпа, говорим обо всём на свете, о всяких загадочных вещах... о подсознании, о прошлых жизнях... Деревья с нами говорят сегодня, я их слышу (правда Стёпа этому не поверил, сказал, что я просто не обращала на это раньше внимания). И Ринат фантазирует. Родился план, как из Ципы сделать море. Удивительно! Он во всех деталях разработал, как это будет выглядеть, как будут все ездить, любоваться, отдыхать... А Паша сидел в серединке и привязывал к спасикам стропорезы, делал он это медленно-премедленно, поминутно задумываясь о чём-то. Пашка вообще если отдыхает, то делает это от всей души, чтобы уж все почувствовали, как ему хорошо. Он обязательно будет нарошно покряхтывать, потягиваться и бурно выражать свою радость отдыху. Я уже перекипела в первые дни и научилась этому сорадоваться... А впереди, за последним (нет, Коля, я всё равно буду говорить это слово! оно очень красивое) поворотом нас ждали пороги. Можно было быть спокойными, но нам со Стёпой больше нравилось накручивать друг друга, ощущение было, как перед выходом на сцену. Вот, вот сейчас должно начаться что-то новое, чего мы ждали, к чему стремились... Как переход в другой мир, в другую жизнь...
Ерика: …Зарядил дождь, какого не видели, нудный, беспросветный. Мы шли по порогам второй день. Иногда погромыхивало, сверкали молнии. Было зябко и неуютно. Вода ожила. Нам с Таней прилетело по лицу мокрой рукавицей, наотмашь; а через некоторое время наш катамаран развернуло боком к идущей волне, прямо скажем, немаленькой! Выкрутились… Стало ясно, что река и не думала смирять свой нрав, она была все та же, только еще более неожиданная. Она была непредсказуема. А дождь лил. Он заливал в рукава и за шиворот, и пока река была относительно спокойна, все наше внимание было приковано к нему. Но лишь начинались пороги, мы забывали про дождь и холод, как будто их нет! Я старалась не смотреть на Таню и Колю, они были в одних футболках. А куда денешься? Одежда в гермомешках; гермомешки в рюкзаках; рюкзаки на катамаране; катамаран под нами. При всем при том Таня выглядела бодро и не хныкала. Колиного лица я не видела, но его спина мне нравилась. В этот день я оценила Колю как капитана. Приведу лишь один пример, хотя их масса, примеров этих. Итак. Мы угодили в какую-то каку, думаю, это была бочка, не очень большая, но все-таки. Возникло сопротивление, наш кат застрял, и тут Коля закричал: «Греби!» В этом крике не было ничего лишнего, никаких эмоций, а был только призыв к действию, и мы рванули и пробили ее! …А вскоре я получила незабываемое впечатление, из серии «Маленькие глюки». Мне его подарили таранайцы. А дело было так. Мы причалили на перессык. Вечерело, над берегом сгущались тени. Все вокруг было пронизано мелкой моросью, холод пробирал до костей. Саня, Коля и Таня убежали в кусты, а я так и осталась сидеть на своем месте, как пригвожденная. Если вы подумаете, что я не хотела в туалет, то глубоко ошибетесь. Я хотела, и еще как! Но встать, оторвать попу от нагретого местечка не могла. Чтобы как-то отвлечься от холода, я решила осмотреться. Поворачиваю голову – и вижу, у берега стоит «Таранайя», а рядом с ней на огромном валуне пляшут лягушки. На них дождевики серо-зеленого цвета и каски. Это было зрелище еще то. Я замерла на месте… Варя потом скажет, что они хотели меня развеселить. Получилось более чем. Я и сейчас закрываю глаза и вижу сумеречные тени, туман над водой, серые глыбы камней и смешные зеленые фигурки в спас-жилетах, выделывающие па под звуки дождя. И меня тихо прет… Мы долго не приставали к берегу на ночлег, хотя становилось все темнее. Но там, впереди, нас ждала баня! Мы хотели доплыть до нее во что бы то ни стало. Помню, как Коля говорил: «Ну вот еще немного. Вот эти места я узнаю, скоро будет баня». Мы плыли и плыли, а бани все не было и не было. Наконец Коля говорил: «Нет, это было не то место. А вот сейчас точно оно. Еще немного, вот завернем за поворот…» Мы заворачивали, но бани опять не было. Тогда Коля говорил… см. выше. Как оказалось, на дружественном нам кате «Таранайя» Паша кормил свою команду теми же самыми обещаниями. Стоит ли говорить, что до бани мы не доплыли! Зато прошли изрядное расстояние, что не могло не радовать. В конце концов пришлось махнуть на баню рукой, плыть дальше было нельзя… Саня начал бухтеть, мол, кто это придумал ночью идти по порогам. И мы сошли на берег. Впрочем, сошли – это сильно сказано. Когда мы причалили к берегу катамараны, то выяснилось, что тела наши так затекли, что мы едва можем идти. Саня и Коля, чтобы хоть как-то размять онемевшие ноги, ухватившись руками за гондолы, подняли вверх попы и долго, долго их не опускали. На «Таранайе» захихикали. Но вот наконец мы поднимаемся на крутой бережок, запаливаем костер… Знаете, я всегда поражалась мужеству тех, кто вынужден в темноте, под дождем да на холоде, отвязывать рюкзаки от катамарана. Я всегда помнила о них, скромных героях, когда буквально лезла в костер озябшими руками. В этот вечер я думала о них с особенным чувством. Но оторваться от костра и пойти если не помочь, то хотя бы побыть рядом, молчаливо сопереживая… нет, не было сил. К тому же предстояло наше с Саней дежурство. Ночью, под дождем… Батюшки святы! Фонарики почти не работали, бог весть почему. Рюкзаки и все остальное валялось в беспорядке и кисло в лужах. Мы ощупывали каждый предмет, напоминающий нам хоть отдаленно резиновый мешок, - в нем лежала приправа, которую мы искали. Наконец мешок этот мы нашли. Предстояло еще найти приправу, а попробуй ее найти, если ничего не видно и все упаковано в одинаковые пакетики! Приходилось ощупывать каждый пакетик, как по азбуке Брайля, пока не был выпотрошен весь мешок (а он длинный!), - приправы мы не нашли. Она оказалась в сумке… и вот представьте, стоит рядом со мной Саня в форме вопросительного знака, держит руками горло мешка. Я из него один за другим вытаскиваю пакетики, ощупываю их и кладу на землю, то есть в лужу, потому что вся земля одна сплошная лужа. Так мы доходим до дна мешка. После чего я поднимаю с земли один за другим все эти пакетики и засовываю их обратно в мешок. А с них, заметьте, течет вода. Потом нас попросили найти хлеб, и все началось сначала. Мы опять принялись потрошить этот несчастный мешок. И что вы думаете? Хлеб оказался в самом низу мешка, как и полагалось в наше с Саней дежурство. Снова пакетики один за другим отправлялись в лужу, а потом обратно в мешок. Мне было очень стыдно, но я ничего не могла поделать… Саня ворчал, что в третий раз он в этот мешок не полезет и если кому надо, пусть лезет сам. Я даже сказать вам не могу, что мы там такое сварили. Это была еда, вот все, что мне об этом известно. Я кидала в котел все, что хоть немного напоминало крупу или картошку. И все это было съедено, и никто не пикнул, я думаю, никто ничего не понял даже. Все были вымотаны до предела и, вылакав наше с Саней варево, бросили миски где стояли и пошли спать.
Аркаим: Ерика! Ппросто супер!!!! Ты еще оказывается и прекрасная писательница А Варя с Лерой на камне танцевали вот так
Ерика: …Утром меня разбудил голос Рината, раздававшийся откуда-то издалека: «Всем к столу! Чай, кофе! Сгущенка!» При слове «сгущенка» я вздрогнула и открыла глаза. «Сгущенка», - сказала я себе и начала пробираться к выходу. Таня сладко потянулась и пробормотала: «Ах, принес бы он нам чай в палатку!» Молчание было ей ответом. Тогда, уже громче, Таня произнесла: «Ринат, а ты можешь чай сюда принести?» Молчание. Таня о чем-то задумалась; я перелезла через нее, потом наступила на Варю, перелезла и через Варю и вышла наконец на свет божий. …Свет был действительно божий. В том смысле, что когда я его увидела, я подумала: «Боже мой!» Это было море разливанное. Лужи всевозможных размеров и форм, с торчащими из них пучками травы и без; в стайку сбились рюкзаки, пытаясь забраться под кусок полиэтилена (на всех, конечно, не хватило); некоторые из них валялись лицом вниз в отдалении. На веревке, протянутой по периметру вокруг тлеющего костра, висели наши вещи и с них текла вода. Вещи были грязные. Краем глаза я отметила с дальней стороны костра последствия нашего с Саней вчерашнего дежурства и больше постаралась в ту сторону не смотреть. С другой стороны костра, той, что ближе ко мне, под натянутым пологом, сидели в каких-то невероятных позах Паша и Лера. Рядом околачивался Ринат. Я подошла к веревке, швырнула через нее сапоги (они попали в костер), перелезла через нее, вытащила сапоги из костра и уселась рядом с моими товарищами. Вот тут я и поняла, почему они сидели в таких странных позах. Потому что сама приняла такую же. Там, под пологом, была та же картина, что и вокруг, т.е. море разливанное. Угнездив пятую точку на каком-нибудь относительно сухом пятачке, ты не можешь гарантировать, что найдешь, куда поставить ноги. Со своими ногами я в конце концов поступила так: когда мне надоело искать им место, я просто сунула их в лужу. Ринат пригорюнился. Он почти не спал. С Пашей на пару они поведали нам интереснейшую историю о том, как провели эту ночь в воде. Оказывается, их палатка стояла в огромной луже, и все, кто там был, буквально плавали в ней. Единственное место, которое можно назвать относительно сухим, было у Паши. Как я поняла, Ринат пытался залезть на Пашу и на нем поспать, но, может, я ошибаюсь. Рассказ был очень эмоциональный. А Паша, когда увидел, что творится со Степой, отдал ему свой спальник, положил на свое место, а сам отправился к костру коротать времечко. «Неужто я братику своему младшему не помогу?» - вопрошал он нас с Лерой. Ринат оценил ситуацию. Нина и Лера у костра, значит, в палатке есть место для нехилых размеров сурового уральского парня. «Пойду посплю», - сказал он нам и удалился в нашу палатку. Остались у костра трое: Паша, Лера и я. Оговорюсь, что костер, который я тут упоминаю, – понятие условное. Собственно, это был не костер, а напоминание о нем. Но это лучше, чем ничего. Я поедала сгущенку. Лера пила чай и излучала мир и спокойствие. Советую всем, кто не в духе или просто встал не с той ноги, посидеть рядом с Лерой: ему сразу полегчает. Это я вам точно говорю. Мы с Лерой оказались свидетелями уникальнейшего разговора между Пашей и Ринатом. Попробую его воспроизвести, насколько позволит мне мой художественный дар. Итак, Паша какое-то время молчал. Наконец осведомился: «Ринат, ты мне лучше скажи, что ты делаешь в женской спальне?» - тишина в ответ. Паша тоже помолчал. И вдруг воскликнул: «Пребывание в женской спальне ослабляет дух мужчины!» - это было как раскат грома, от неожиданности я вздрогнула так, что чуть не подавилась сгущенкой. Паша прислушивался к произведенному эффекту. Тишина. Видимо, Паше этого показалось мало, и вскоре воздух был сотрясен новым возгласом: «Дух мужчины размягчается и становится вялым от пребывания в женской спальне!» - я хотела было содрогнуться в очередной раз, но удержалась. Глянула на палатку. Каким покоем, каким благоуханием мирного сна была она объята! Тихо, безмятежно уносился наш Ринатка в дальние дали. Паша помолчал еще немного и пошел за дровами. …Так начинался один из самых драматичных дней нашего путешествия. Но тогда мы этого еще не знали. Дождь притих на время. Лера попросила сгущенку и, получив от меня почти опустошенную банку, деликатно положила ложечку в свою кружку; я вытащила ноги из лужи и поджала их под себя. Паша чудил: он бегал по лесу с бревном на плече, был буен. Пройдет несколько часов, и мы выйдем к реке, навстречу новым приключениям. Но пока этого не произошло, позвольте мне упомянуть о том, что я услышала, когда мы подсушивали вещи и собирались в дорогу. А услышала я, как Лера, Варя, а с ними и Татьяна, сетовали, что им не хватило адреналина. Мол, да, все ничего, но вот все-таки маловато будет! На что Паша им отвечал, что если б они сидели впереди, то так бы не говорили. Впереди все по-другому. Но садить их вперед отказался. А еще сказал: «Да, сегодня что-то будет. Такие разговоры всегда предшествуют значительным событиям». И Степа добавил: «Мы тоже так говорили, пока не перевернулись». Мне не хотелось переворачиваться, и про себя я думала, что девчонки балды, - река такая красивая, такая ослепительно игривая и живая, чего им еще надо? Мне, например, всего хватило. Но кто бы меня стал слушать… Мы собрали вещи, и тут снова зарядил дождь. А куда деваться, плыть-то надо все равно. Мы встали под полиэтиленом и стали петь мантры в дорогу. И пели их так, что волны мурашек накатывали и не покидали мое тело. Затем собрали полиэтилен и пошли к катамаранам.
Sarbola: А еще Паша рассказывал, что, когда они с Ринатом, смытые водой из палатки, перебрались к костру, они договорились устроить всем ранний подъем с ускоренным выходом из лагеря: мол,вы чего, спать сюда приехали? Когда же Ринат уютненько устроился в нашей палатке, на призывы Паши к выходу он сонно отвечал: "Да ты чего, Пашка, куда торопимся? Давай еще пол часика!" А далее были Пашины реплики по поводу влияния женской спальни на дух мужчины... Пожалуй, это был самый насыщенный в плане событий и эмоций день...Такое неуютное утро, холод, разочарование по поводу неудавшейся бани, опять холод, дикий восторг от преодоления бочки в 104 шивере, мистика и немного жути на пороге в сумерках и тумане, плотный ливень под занавес, когда я ощутила, что все предыдущие дожди были не всерьез, и, в общем-то, не стоит из-за них заморачиваться... А еще мы дежурили в этот вечер... Ну, Нина, тебе слово...
Еше Нинбо: Слово патриарху отечественного водного туризма С.Папушу: С. Папуш. О сплаве по очень сложным рекам на байдарках и каноэ 1983 г. Прогресс в водном туризме в последние годы характеризуется освоением все более сложных рек. Для плотов, больших надувных средств сплава это - прохождение новых рек (Муксу, Бзыбь), а также не пройденных сложных участков на реках давно покоренных (Чулышман - каскад "Каша", Язулинский каньон; Чуя - Мажойский каскад). Сложный сплав на байдарках осуществляется чаще всего по рекам, пройденным на более мощных судах. Смысл таких походов состоит не только (а иногда и не столько) в чисто туристском прохождении реки, но и в преодолении порогов высокой сложности именно на байдарке. Вопрос здесь не в том, какое судно лучше избрать для данной реки, а в том, какую выбрать реку (или участок ее) для прохождения на байдарке (естественно, чтобы такой сплав учитывал возможности байдарки). Особенно характерна в этом плане река Башкаус на Алтае. Сложность Башкауса в то время казалась фантастической, хотя группа Н. Телегина прошла на плотах только верхнее и среднее течение. Разговор о байдарках на этой реке не мог даже и зайти в то время. В последующие годы Башкаус был пройден полностью, вместе с Нижним ущельем - сложнейшим многокилометровым каскадом с уклонами до 24 м/км и расходами порядка 100 м3/сек, со слабо разработанным, заваленным крупными скальными обломками руслом и некомфортными условиями по берегам - скальные стены или крупноглыбовые осыпи. Сегодня река пройдена и известна. Однако и сейчас прохождение ее остается престижным для любой плотовой группы, особенно в высокую воду, - своего рода эталоном мастерства и туристской зрелости. И на такую реку уже давно замахнулись байдарочники. Попыток прохождения ее известно немного - все они сделаны высококвалифицированными группами. 1974 г. Москвичи под руководством В. Красникова прошли Башкаус от верховьев до поселка Усть-Улаган (т. е. только верхнее течение) на плоту, ЛАСе и байдарке (последней удалось пройти часть сложных препятствий верхнего Башкауса). Через две недели туристы из Тулы под руководством Г. Гейна-четыре байдарки - продвинулись еще дальше, до реки Тускуль, и впервые дошли до Нижнего ущелья (правда, на верхнем Башкаусе были обносы). Оба сплава были совершены в очень малую воду, когда река существенно теряет силу. Группа под руководством автора на трех байдарках повторила успех туляков в 1976 г., но в более высокую воду. Впервые были пройдены сложные препятствия верхнего Башкауса-первый каньон, порог "Водопадный". В Саратанском каньоне - кульминации верхнего Башкауса -произошел групповой переворот при сплаве, в результате каньон был пройден лишь наполовину. 1978 г. Группа автора специально готовилась к новому походу, ее состав был увеличен до 12 человек и шел на двух четырехместных катамаранах и двух байдарках. Вода в реке в тот год превышала уровень предшествовавших лет, когда совершались плотовые походы. Мы прошли верхний и средний Башкаус без обносов. Нижнее ущелье удалось пройти примерно до середины, до места, где новый подъем воды и соответственно увеличение расхода воды заставили нас отступить. На пройденном участке нижнего Башкауса байдарки преодолели серьезнейшие пороги: "Безлюдный", "Мельница", "Камикадзе", были обнесены "Баррикадный", "Крутой", "Ключевой". В 1981 г. ленинградцы под руководством В. Семенова (катамаранная группа увеличена до трех единиц, плюс две одноместные байдарки) по такой же примерно, что и в 1978 г., воде прошли без обносов верхний и средний Башкаус; в Нижнем ущелье уровень воды не поднимался, что позволило дойти до устья, - правда, только на катамаранах; байдарки закончили сплав в том же месте, что и экипажи 1978 г. Такова история байдарочного сплава по Башкаусу: 8 лет, 5 групп, и река пока не пройдена. Каковы же выводы, прогнозы; дальнейших прохождений? . Как полагают специалисты, Нижнее ущелье, безусловно, интересный объект для байдарочных судов. Вопрос целесообразности таких прохождений решается в зависимости от уровня воды. В малую и среднюю воду река доступна для; байдарок, возможно обеспечение безопасности. В более высокую воду (нижней границей ее можно считать уровень 1978 и 1981 гг.) сплавляться не следует. Река при уклонах до 24 м/км и расходе до 200 м3/сек представляет собой поток, в котором трудно обеспечить безопасность. Кроме того - неоднородность струи, а пенные образования по своим размерам одного порядка с размерами байдарки и оказывают на последнюю воздействия, превышающие возможности экипажа бороться с ними в таких условиях. В малую же и - среднюю воду, напротив, река проходима подготовленными группами. Рекомендуется, однако, обнос 6-8 порогов в Нижнем ущелье ("Баррикадный" - вход в порог; "Крутой"; "Ключевой" - 1-я ступень; "Капкан" - "Мясорубка"; "Семейный" - "Упрямый"; "Тесный" - "Калибр"). При увеличении уровня воды этот перечень может увеличиваться (вплоть до ухода группы с маршрута). Прогресс в освоении горных участков достигнут в последнее время в связи с новым подходом и существенными достижениями в следующих основных составных частях подготовки путешествия: мастерстве и подготовке участников, инвентаре, обеспечении безопасности. Рассмотрим эти проблемы по порядку. Мастерство и подготовка участников. Подготовка спортсменов к сложным походам мыслится в настоящее время на основе серьезной слаломной подготовки. Именно освоение туристами техники гребного слалома в первую очередь расширило их возможности и позволило пройти такие реки, как Башкаус, Чулышман, Шахдара, Ойгаинг - Пскем, Аварское и Андийское Койсу. Тренировки в гребном слаломе осуществляются на байдарках и каноэ на бурной реке. Спортсмен учится свободно чувствовать себя на легкой маленькой лодке в мощном потоке, решать задачи по преодолению слаломной трассы, сходные с прохождением сложного порога. Туристу, на наш взгляд, необходимо владение слаломом на уровне I спортивного разряда. Примерно такую подготовку имели байдарочники всех перечисленных групп на Башкаусе. В гребном слаломе используются три вида судов: байдарка и каноэ одиночки, каноэ-двойка. Разумно, чтобы в гребном слаломе байдарочники-туристы гребли на байдарках, а те, кто гребет канойным веслом (например, катамаранщики), - на каноэ. Инвентарь. Вопрос об использовании техники гребного слалома вплотную подводит нас к проблеме инвентаря в водном походе. Действительно, применение слаломных приемов на судах "Салют", "RZ-85", "Луч", "Ладога", "Нептун", "Таймень" (одним словом, на любых байдарках, предлагаемых нам промышленностью) затруднено, а в полном .объеме и невозможно. Слабое конструктивное решение этих байдарок делает их чрезмерно уязвимыми от ударов о камни и воздействия водного потока. В настоящее время имеются конструкции байдарок, вполне отвечающие требованиям, предъявляемым к судам такого класса. Их обводы похожи на обводы слаломных байдарок и каноэ. При весе 15-20 кг (против 40-50 кг у "промышленных" байдарок с учетом необходимых переделок) они практически не боятся ударов о камни и требуют в походе минимального ремонта. Байдарки этого семейства заложили П. Добрынин и К. Подъяпольский. Сейчас эти байдарки широко известны, хотя изготовляются только самодеятельным способом. Стеклопластиковые суда в сложном походе не менее, если не более, перспективны. По всем качествам, особенно в плане использования слаломной техники, они существенно превосходят разборные суда. Даже вопрос с поломками и ремонтом решается проще со стеклопластиковой лодкой. Изготовить ее также гораздо проще, чем разборную. Сложна лишь доставка судна к месту сплава. Однако, когда речь идет о суперпоходе (вроде Башкауса), с многолетней подготовкой и концентрацией усилий большого коллектива, вряд ли доставка окажется определяющей. В более простых путешествиях, где подходы сопряжены со слишком большими трудностями, а спортивный сплав не является основной целью, следует предпочесть разборные конструкции. Вот какие суда использовались на Башкаусе: 1974 г.: Г. Гейн - "Салют"-4, 7, В. Красников - "RZ-85"; 1976 г.: С. Папуш - "RZ-85" (в обоих случаях переделанные); 1978 г.; С. Папуш - самодельные разборные конструкции; 1981 г.: В. Семенов - Стеклопластиковые байдарки. И последнее, что хотелось сказать об инвентаре. Отличие байдарки от каноэ заключается лишь в типе гребли. Иными словами, в походе можно, и весьма успешно, использовать не только одно-двух-местные байдарки, но и одно-двухместные каноэ. Некоторые группы, в том числе и автора, так и делают в последнее время. Сравнительный анализ качеств и; возможностей всех четырех типов судов практически показывает их: одинаковую пригодность для туристских целей. За рубежом, например, каноэ более популярно, чем байдарка; по-видимому, и у нас в стране каноэ завоюет большую популярность. Сейчас непременное условие сложного похода на байдарках (и каноэ) - включать в группу судов: катамараны. Четырехместный катамаран - великолепное судно, способное проходить сложные каскады; оно имеет наибольшую по сравнению с другими судами в этой "весовой категории" скорость и может быть эффективно использовано в целях обеспечения безопасности. Канойная гребля при условии "коленной" стойки позволяет использовать весь арсенал слаломных приемов (кроме накренения судна), что расширяет возможности экипажа. Каноническим, пригодным в самых разных походах следует считать четырехместный катамаран, с диаметром баллонов 50-60 см и размерами 5 X 2-м. Изготовлен он должен быть из легких прочных современных материалов, каркас дюралевый (в простых походах с большой пешей частью его можно делать из местных деревянных материалов). Такой катамаран получил в последние годы широкое распространение. Все остальные гребные надувные суда с экипажем более 2 человек (большие надувные лодки, катамараны с другим числом экипажа, маленькие или слишком большие, с одной или двумя гребями) существенно уступают ему и постепенно вымирают в процессе туристской эволюции. Вопросы снаряжения водника касаются лагерного инвентаря, палаток, спальных мешков, личного снаряжения, состава и веса продуктов питания. Здесь нет смысла на них останавливаться. Отметим лишь, что водный туризм весьма разумно заимствовал достижения в разработке этих проблем из горного и пешего туризма. Применение новых синтетических материалов при изготовлении рюкзаков, палаток, спальных мешков, одежды, использование сублимированных продуктов существенно повышают качество снаряжения, снижают его вес и расширяют возможности групп при пеших переходах и, что особенно важно, при сплаве. Обеспечение безопасности. Эта проблема стоит на первом месте в любом водном походе. Успешное решение первых двух проблем уже само по себе повышает безопасность любого похода. Действительно, регулярные тренировки на воде и повышение спортивного мастерства, привычка к бурному потоку, хороший инвентарь снижают вероятность аварии. В последние годы решающим фактором считают наличие нижней страховки, осуществляемой мощным спасательным судном. Наиболее подходящим является четырехместный катамаран, о качествах которого говорилось выше. Имея высокую скорость, остойчивость и жизнеспособность, он один в состоянии выловить человека в мощном потоке. На препятствиях, где такой катамаран не может страховать, страховка практически невозможна. Характерно, что к помощи катамаранов прибегают теперь не только группы со слаломными средствами сплава, но и плотовые. Яркий пример тому - выдающееся достижение 1979 г. групп М. Колчевникова и А. Фомина - прохождение реки Чулышман с первопрохождением каскада "Каша" и отдельных порогов Язулинского каньона. Основным "проходящим" судном в этих группах служил плот, а на наиболее сложных участках была организована страховка катамараном. Итог. Таким образом, группа для прохождения сложного (типа Нижнее ущелье Башкауса) маршрута на байдарках - слаломных судах должна состоять из четырехместных катамаранов и этих слаломных судов. При соответствующих условиях возможна береговая группа медицинского и кинофотообеспечения. Катамаранов в группе должно быть не менее двух. Это необходимо для страховку самих катамаранов. В сложнейших случаях один катамаран можно обносить до прохождения первого судна. Состав слаломной группы может быть разнообразным, в зависимости от квалификации и специализации спортсменов, входящих в группу, и в любой случае должен насчитывать не менее 12 человек. Меньшая группа не в состоянии справиться со сложными порогами, и прежде всего с организацией страховки. Ведь 4 человека осуществляют страховку с воды катамараном, 2-4 человека - береговую страховку и не менее 2 человек - съемку прохождения; итого 8-10 человек обеспечивают прохождение препятствия одним экипажем. Опыт показывает, что группы экстракласса имеют сейчас в своем составе 12-20 человек. Естественно, при этом резко усложняются взаимодействие и связь различных звеньев (страховки, кино-фото, сплавных экипажей, медицинского обеспечения) при прохождении препятствий. Не случайно стараются использовать для связи малогабаритные рации. Группа должна составлять монолитный коллектив, дружно и быстро реагирующий на изменение условий, и в случае аварии мгновенно использовать все имеющиеся в распоряжении средства для ее ликвидации. Психологически река для такой группы - как вершина для альпиниста, которую можно покорить только сплоченными усилиями. Создание такого коллектива единомышленников, может быть, самая трудная задача, но, только решив ее, можно рассчитывать на успех. 1983 г. Вывод: наиболее интересны для сплавов 4-местные катамараны и 1-2-местные байдарки (каноэ)
Аркаим: Расказ непосредственного участника событий. Капитан Паша не раз хвалил мою палатку, особенно то, что у нее усиленное дно, и она не промокает. Каждый вечер он перед сном радостно говорил « Ринатка! Блин! Какя у тебя классная полатка! Как в ней сухо и замечательно! Тепло и уютно! « Да-а! « многозначительно отвечал я, и засыпал с радостным сознанием, что у меня такая крутая палатка, что не смотря на дождь, у нас тепло, сухо… В тот злополучный день, а вернее вечер, мы как всегда оппившись на ночь чая беззаботно засыпали не подозревая, какой кошмар нам предстоит впереди… Мне снился чудный сон, будто плещется голубая вода и из воды выглядывает сказочное существо, русалка, а я сижу на берегу возле костра, подбрасываю веток и вдруг по берегу с баяном в руках бежит капитан Паша и горланит нецензурные песни…. Проснулся я от того что кто то толкает меня в бок и что то мне втолковывает. Не отошедший еще от впечатления сказочного взгляда русалки пытаюсь понять, что мне кричит на ухо Паша (а это был он)…. « отстой у тебя палатка,» доносится до моего сознания. «а еще хвастал, что не промокаемая». «Спокойно, только спокойствие» думаю я , медленно сжимая кулаки.. « досчитываю до трех, и потом брошусь отстаивать честь своей палатки.. раз, два..» И тут я чувствую, что по до мной что то течет. Я трогаю рукой, «Батюшки!!! Да это же настоящий ручей! Как? Откуда? Посреди моей непромокаемой и замечательной палатки течет вода? Этого просто не может быть! Наверно это еще сон, но почему я весь мокрый, когда во сне я сидел возле костра и мне было тепло… Значит это не сон, а действительность» Я в ужасе смотрю по сторонам, везде вода, все мокрое и холодное. Паша кряхтя пытается передвинуть похныкивающего Степу на сухое место, строит из коврика какую то запруду, чтобы вода ушла в сторону. «Иди сюда, здесь есть сухое место» кричит капитан. В углу палатки есть небольшое возвышение в виде кочки тридцать на тридцать сантиметров, которое еще только слегка замочено. Стараюсь на нем как то разместиться. Сначала свернулся калачиком, потом просто сидя обняв колени, но холод медленно проникал сквозь мокрый спальник и одежду и не давал уснуть. А спать хотелось как назло очень сильно. Пытаюсь медленно заползти на Пашу, на нем теплее и суше. Но на него где сядешь там и слезешь. Слышу Степа в углу сладко посапывает, как будто ничего и не случилось. Решение было принято мгновенно, « надо ползти в ту сторону». Отталкивась от адмирала я преодолел ручей и ,о счастье!, пристроился в ногах у Степана.. Но рано я обрадовался… Степа медленно и верно отпихивал меня ногами к выходу, наверно ему снилось, что он футболист…. Наконец, осознав всю тщетность попыток поспать в эту ночь, было принято единственное верное решение, надо двигаться в сторону костра и попытаться согреется там, что было и сделано. Время было 3 часа ночи. Шел противный дождь, но с помощью бензина (слава богу, что Саня не весь его выпил) удалось быстро разжечь замечательный костер. Ну прям как во сне. Кругом вода, я сижу возле костра, только вот русалки ни где не видно. «сон в руку « подумал я. И тут как раз из палатки выползает Паша, правда без баяна. «хреновая у тебя палатка» буркнул он вместо приветствия. Но мне уже было абсолютно безразличны его реплики. Возле костра от тепла сильно разморило, спать хотелось жуть как. Предстоял достаточно интересный день и необходимо было хоть немного отдохнуть. « Наверно поспать не удасться» подумал я. И когда я уже смирился с этой мыслью, в моей сонной голове вдруг промелкнула вспышка. Вот так наверно ученные делают великие открытия. У меня созрел гениальнейший в своей простоте и коварности план…..
Ерика: Ага, план... Нет уж, я тогда погодю новый текст закидывать, а то собралась было. Давай я еще денек подожду, до завтра...
Аркаим: Гениальный план…. И так… Передо мной стоит задача, поспать где нибудь . На улице не возможно- идет дождь,- под тентом- тоже нет возможности- везде лужи . Остается только в какой либо палатке. В нашей не получится- там потоп- остается еще две. Отлично!, главное не торопиться, продумать все основательно. Я нюхнул табачку для прочистки мозгов. Голова стала работать предельно ясно, сознание прочистилось, мысль с невероятной скоростью понеслась вперед… Из палаток доносилось сладкое похрапывание - значит у них сухо и тепло, прекрасно, теперь продумываем, как кого нибудь выманить и занять его место. Колю- этот вариант сразу отпал, тот тоже любит поспать и всегда встает одним из последних, Саню- возможно, он всегда утром встает пораньше ,для того чтобы сделать зарядку, вот только будет ли он это делать в дождь? Так, идем дальше. Женская палатка… Варя просила разбудить пораньше, но только если будет солнце. Солнца не предвидится- отпадает, Таня- бесполезно, Лера- мало вероятно, Нина- хотя и ангел, но воинствующий, если почувствует подвох , то может накостылять…. Как же выманить, так чтоб никто ничего не заподозрил? А, что если? …. Решено. Надо сделать подьем на 2 часа раньше и пока народ будет завтракать ( а завтракает он часа 2) можно спокойно поспать. Отлично. Быстро делаю кипяток для чая и кофе, обьявляю подьем . Ноль эмоций… Что делать? Тут мой взгляд падает на банку сгущенки, … и я все понял. Чай! Кофе! Сгущенка! - кричу я…- При слове «сгущенка» в женской полатке кто-то зашевелился, -Сгущенка!- кричу еще громче. Есть, сработало! из палатки медленно выползает «сгущеночный маньяк» Нина и с целенаправленным взглядом медленно продвигается к костру . Передвигаю баночку на видное место и невинным голосом предлагаю Нине чаю. Выждав минуту для приличия спрашиваю у Нины-не будет ли она возражать, если я прилягу поспать на ее место в палатке?- в ответ молчание и многозначительный взгляд-Отстань! Не видишь я занята!- говорили глаза Нины. Я неторопливо, как будто не хотя, чтоб не заметил Паша и не опередил меня , стал отходить от костра по направлению к женской палатке… И вот я у цели. На ципочках, чтобы никого не потревожить, плавно ныряю в середину палатки… Вот он рай, тепло, сухо, можно вытянутся в полный рост… Я сразу погрузился в нирвану… И снова удивительный сон… Вода, русалка с глазами цвета морских водорослей, что то поет задушевным голосом…Я бреду по берегу, на душе тихо, радостно… и тут из за поворота на бешенной лошади скачет капитан и орет противным голосом «Пребывание в женской палатке ослабляет мужской дух!» -Во Гад!!!- подумалось мне во сне. –Может предложить ему пристроится рядом, вроде еще место есть, тоже наверно хочет спать- но вспомнив как он ночью спихивал меня в лужу, злорадно сказал- а вот фигу ему … Паша еще что пытался лепетать про мужской дух, но я не слушал его. Накрывшись спальником я досматривал сладкие сны. В общем то я все понимаю, это он от зависти так говорил, от простой зависти, что я опередил его. Недаром он, Нина рассказывала, все утро потом бегал буйный с бревном вокруг лагеря…
Еше Нинбо: Ну вы меня рассмешили, ей богу, юмористы.
Ерика: Я тоже ухихикалась, пока это читала. А что же было дальше?.. Как и полагается, баня ждала нас через полчаса после отплытия. Ну какой дурак пойдет в баню, если он полчаса назад как отплыл?! Опять отвязывать рюкзаки, тащить их на берег, мыться, а потом все в обратном порядке. На это уйдет полдня, не меньше. …Мы все-таки причалили к берегу. Трудно отказаться от искушения побыть почти в деревне, нюхнуть благ цивилизации. И банька там, и избушка. В той избушке мы ели шоколадку и ждали Пашиного решения. Баня или река. Саня прогулялся до бани и вернулся оттуда с широко распахнутыми глазами. Он сказал, что такой бани еще не видел и надо мыться во что бы то ни стало. На него шикнули: мол, командор будет решать. Нелегко далось Паше это решение. На него смотрели 8 пар любимых глаз, и во всех читалось: «Баня». А если кто не знает Пашу (?!), то я поясню, что натура у него широкая, вольная, до бани охочая. Поэтому к упомянутым восьми парам можно отнести и девятую. Паша тоже хотел в баню. Все хотели в баню. «Плывем», - сказал Паша. Теперь-то уж точно можно было не спешить. Мы сэкономили день, отказавшись от бани, а значит, могли позволить себе небольшую передышку. Для начала мы исследовали содержимое избушки. Там была машинка для стрижки волос, и Саня тут же захотел подстричься. Таня долго водила по его голове этой машинкой, как оказалось, безрезультатно. Нашли мы там еду, но она нас не впечатлила, у нас была своя. А вот что нас действительно заинтересовало, так это журнал путешественников. Мы раскрыли его и стали читать. Собратья наши сплавщики! Спасибо вам за этот журнал! Он дает чувство сопричастности, - так реки текут каждая своей дорогой, но все они одно. В своей сути они – вода, которая есть жизнь. И не важно, объединяет нас сплав или что-то другое, но приходит время, когда мы отрываемся каждый из своего угла, чтобы прийти друг к другу и просто быть вместе. …Мы тоже оставили свои заметки в этом журнале, для тех, кто придет после нас. А потом вышли из избушки. Кто-то называл это место музеем сплавщиков, думаю, так оно и есть. На самом видном месте красовался огромный столб с прибитыми на нем атрибутами сплава: весло, резиновый тапок, дырявая бандана и бог весть что еще. На ржавых гвоздях висели таблички с указанием, кто, из какого города и когда здесь был. Неподалеку стояла железная печка. Да… разбить здесь лагерь было бы недурно. Но баклан, который прилетает поздно… Ладно, пора было собираться в дорогу. Наши «кони» уже били копытом у кромки воды, дожидаясь, когда мы наконец сядем на них и продолжим свой путь.
Ерика: Еще когда шли по тихой воде, на одной из стоянок я решила поговорить с рекой. Я ушла в лес и сказала ей: «Река! Я иду к тебе с миром. Покажи себя всю, какая ты есть. Но, прошу тебя, будь добра ко мне и моим друзьям». И тут едва не подкосились ноги, тело зазвенело, волны мурашек побежали по мне. На какое-то время я лишилась границ. А потом отдышалась, поблагодарила ее и пошла дальше. …Потом, когда нас мотыляло в порогах, я улыбалась ей, я знала, что наш разговор продолжается. Пользуясь шумом воды (чтоб никто не слышал), бормотала ей всяческие приветствия, не забывая при этом орудовать веслом. Я могла себе это позволить, потому что передо мной маячили крепкие спины Коли и Сани; это была защита. Вот я и глазела по сторонам, впитывая каждой клеточкой то, что может дать стихия человеку, - постоянное обновление, безграничность и силу. Тогда мне казалось, что я по-настоящему ее чувствую. На самом же деле это было подобно сидению в домике с открытым окном, через которое захлестывает ливень. Да, стихия, да, свирепо и временами страшно, но ты в домике, и все ощущения смягчены и слегка размыты. Это стало очевидно, когда мы подошли к 104-й бочке. Нас просто смыло из этого домика, вот и все дела. …Стену белой пены над водой мы увидели издалека, и я подумала: «Вот сейчас будет что-то интересное!» Мы приближались к ней; впереди были наши друзья таранайцы, - какая жалость, что я не увидела, как они туда ухнули! Мне пришлось довольствоваться лишь рассказами, а рассказы те были как из русских сказок. Вот катамаран встает свечкой и зависает над пропастью. Все дружно налегают на него, но усилий не хватает, - и тут в бой вступает Паша, богатырь с девятьюдесятью килограммами живого веса… (придет время, и Паша задумчиво произнесет: «Да, мои 90 килограммов, я думаю, сыграли здесь свою роль»). Уф, кажется, пронесло, катамаран принимает нормальное положение, но не тут-то было! - в следующий миг на них сбоку идет огромная волна и пытается их поглотить, - и тогда Ринат как шарахнет по ней веслом! Весло всмятку, волна отступает. И вот появляется новый персонаж этого удивительного повествования, Степа. Что было со Степой? – да ничего особенного, просто его смыло с катамарана, а Паша за шкирку закинул его обратно. Степа потом говорил: «И оказался я в воде, и вдруг большая волна как подошла, как закинула меня на катамаран!» - на что Паша вопил: «Ты что! Какая это тебе волна! Это я был!» В общем, такая сказка. А что было у нас? Когда мы подошли к этому котлу, я приготовилась налечь на весло, и тут Коля закричал: «Девчонки, держитесь!» Держаться было отчего: такого я еще не видела. Я схватилась за веревку – и в следующее мгновение весь мир стал водой. Это было мягко и как-то очень медленно. Восторга я не ощутила. Надо мной покачивалось брюхо катамарана. Я боднула его головой для пробы, потом нырнула поглубже (?!), проплыла и снова попыталась всплыть. И опять ударилась о брюхо катамарана. Проделала этот фокус еще раз, и все повторилось! Мне это стало надоедать, в конце концов. Почему я не открыла глаза и не посмотрела, где свет? – не догадалась… в голову не пришло. Забыла все наставления командора, к стыду своему. Я уже решила, что песенка моя спета, но сдаваться не собиралась, решила бодаться с катамараном сколько хватит сил, и в один момент неожиданно выплыла! Вот так! Проплыла-таки под ним, подлецом! Воздух был полон голосов, рядом с моим лицом бешено качался катамаран, и мне это не понравилось. Я отплыла чуть дальше и увидела на кате Колю и Саню. И показались они мне самыми красивыми и родными на свете! …Щегольнуть умением грациозно взбираться на крутящийся катамаран мне не довелось: Коля, не долго думая, втянул меня наверх. "Нормалек", - прохрипела я, отплевываясь. Следующей на кат была закинута Татьяна, и вот мы снова в сборе и готовы к новым свершениям! А свершения были таковы. Пришлось причаливать к ближайшему берегу и отвязывать рюкзаки, и переворачивать бедолагу обратно. Как только мы сошли на берег (им оказался громадный каменюга), как Таня начала нас всех обнимать, сначала вместе, потом по отдельности, и что-то кричать. Саня, Коля и я стояли как истуканы и не знали, как на это реагировать. Потом мы потащили кат к более удобному месту, и вот тут и увидели радугу. Она сияла аккурат над нашим котлом, безупречно чистая, свежая и радостная. Саня, наверное, до сих пор недоумевает: как он, знаток радуг, ее, такую самую красивую, пропустил? Ну дак спросил бы меня, я-то знаю! А меньше надо было толкать катамаран в спину! И больше глазеть по сторонам! Саня усердно толкал. Коля тянул. Таня помогала, а я крутилась рядом и, кажется, от меня было больше вреда, чем пользы. Так, меня чуть не придавили к камню, вот был бы конфуз. Хорошо, они этого не заметили. Я на всякий случай отошла подальше. Потом Коля принялся отвязывать вещи, а Саня пошел разводить костер. Танюшка опять бросилась меня обнимать, крича при этом: «Мы теперь с тобой настоящие сплавщики!» - а я стояла в каком-то странном оцепенении и героическим сплавщиком себя не чувствовала. Саня настрогал веточек, достал из маленького гермомешочка сухие спички и стал чиркать их одну за одной. Все по науке, но костер почему-то не разгорался. Таня лезла со своими щепочками, Саня на нее шипел. А между тем Коля доставал с катамарана все новые вещи. Настала очередь моих инструментов. Когда я увидела их, честно, я сильно обиделась на гермомешки. Это были очень дорогие, цивильные мешки известной марки. Ради любимых инструментов я разорилась на них, и что я увидела? Да, они хорошо держали воду, они ее не выпускали – изнутри. То есть сначала мне пришлось выливать воду из мешков, а потом из инструментов. Дело сделано, и я срочно начала играть. На бубне, гитаре и флейте по очереди. И хмурый, озабоченный невеселыми мыслями Коля, - улыбнулся! И посветлел лицом. Я тоже улыбнулась и сказала: «А ничего, что мы перевернулись! Мы с рекой познакомились поглубже!» - на что Коля хмыкнул, мол, да, в этом что-то есть. …Костер мы так и не развели. Его развели для нас наши друзья с «Таранайи». Нас кормили чуть ли не с ложечки. Нам дали свою сухую одежду. Над нами никто не подтрунивал. Нас любили. Когда мы подплыли к ним и сошли на берег, передо мной опять, как черт из табакерки, возник Степа с фотоаппаратом и, щелкая затвором, закричал: «Итак, потерпевшие! Ваши впечатления о случившемся!» - и я всплеснула руками: «Представьте себе, мы – мы перевернулись!»
Sarbola: Опишу происходившее с нашим судном... Перед выходом было решено в эту бочку не заходить...Шел холодный дождик, все были мокрые и замерзли как цуцики...ближе знакомиться с рекой в тот момент не хотелось. После музея сплавщиков мы несколько раз готовились к 104 шивере и ее знаменитой бочке, но бочки так и не увидели. Решили, что, возможно, поднявшаяся вода ее закрыла...Варя в этот день сидела по серединке и замерзла больше гребцов. Паша посоветовал ей накрыться тентом от палатки, связав углы, чтобы в случае ЧП никто в нем не запутался. Мы шли дальше...С вертикальных скал слева стекали многочисленные ручьи, впереди показался участок синего неба. Я почувствовала, что Всевышний сказал: "Я с вами"...И тут Паша говорит необычной интонацией: "Варя, снимай полог!" Все поняли, что сейчас что-то будет. Мы с Ринатом сидели сзади, и нам не было видно эту бочку заранее. Я приготовилась грести...Когда Паша крикнул: "Держись!", я, забыв про страховочную петлю, успела только ухватиться за рюкзаки. На нас обрушилась мощная волна...мы загасили ее своим весом...она развернула нас задом наперед...еще одна волна...нос ката задрался, был момент, когда нас могло опрокинуть...я только подумала: "Все, нас переворачивает, надо вытаскивать ноги из петель"...мы навалились как могли...видимо, Паша спас ситуацию...Увидела, что Степу смыло, услышала, что второй кат перевернулся...Паша помог Степе забраться...третья волна накрыла всех полностью, мы несколько мгновений были под водой...Все, прошли! Буря восторга, крики, радость! Мы с Варей получили то, чего хотели Когда мы помогали зачалиться второму кату, увидели сзади яркую радугу...мы прошли это испытание!
Еше Нинбо: Да уж драгоценные, да уж...
Sarbola: Еше Нинбо, как ты видел происходящее?
Ерика: Молчит Еше Нинбо. Ладушки. Закину еще страничку. В общем, это оказалось так замечательно – переворачиваться! В смысле, вспоминать об этом. Мы в одночасье стали героями дня. Мы давали интервью. Мы пользовались популярностью. А между тем холодало, подкрадывался вечер. Зубки начали выстукивать дробь, руки предательски дрожать. Пора, пора было уж отчаливать и искать место для ночлега. Мы отплыли в самом радужном настроении. Впереди было все только самое хорошее. …Над рекой поднимался туман, вначале прозрачный, едва уловимый, скорее не туман даже, а дух тумана; он опьянял, и в воздухе кружилась тонкая дымка эйфории. С наслаждением вдыхала я этот волнующий ароматный воздух; еще немного, и я бы почувствовала себя настоящим сплавщиком. Но тут внимание мое привлекли странные скалы по правому краю. Они высились над нами, угрюмые, черные, и в призрачном свете заходящего солнца казались стенами старинного мрачного замка. Туман становился все гуще, все явственнее. Мы плыли мимо, притихшие, пока на левом берегу не увидели одинокую фигуру. Какой-то человек махал нам рукой, он приглашал нас на берег. Но берег показался нам неприветливым, и мы поплыли дальше. Человек постоял какое-то время, да и махнул на нас: плывите уж. Когда наши катамараны немного сровнялись, Степа окликнул меня. В его глазах отражалась вода, и было в них еще что-то, неясное, сказочное, как мерцание ночи. «Ты видела эти скалы?» - «Да…» Мы плыли дальше. Уже по-настоящему темнело, волны усиливались, а места для ночлега все не было и не было. Мы и не заметили, как попали в сильное течение, теперь даже причалить к берегу было бы большой проблемой. Вдобавок начались пороги. Сначала мы не придали им особого значения, думали, пройдет небольшая гряда и все, но как же мы ошибались! Порогам не было конца; кроме того, они становились все более свирепыми, и это уже было не смешно. Теперь нам было не до ночлега, нас на большой скорости несло вперед, навстречу неизвестности, поскольку ничего дальше чем на 50 метров видно не было: река тонула в тумане. Над «Таранайей» пролетела стая чаек, совсем близко, едва не касаясь голов. Что чайки делали в этом месте в столь поздний для птиц час, можно было только догадываться. Догадки были зловещие и безрадостные. Стиснув зубы, мы перли вперед. Дальше было то, что я не забуду никогда. Впереди клокотала белой пеной какая-то, простите меня за выражение, Хрень. Она была велика, конечно, но не это главное. Она была яростная. И нас несло прямо на нее. Мне говорили потом: мол, это была бочка. Не знаю, может и бочка. Но я вам так скажу: там, впереди, прямо по курсу, нас поджидало Черт-Те-Что. И к моему удивлению, Коля греб прямо туда! «Что они делают?» - в ужасе думала я, - «Почему? Разве они не видят?» Потом выяснится, что с правого бока к нам неслась огромная волна, которая с легкостью опрокинула бы нас, как щепку, не увернись мы от нее… Но увернувшись, мы угодили бы в эту Хрень сто пудов! И все равно бы опрокинулись. И вот они рулили. Саня отруливал от бочки, а Коля от волны; рулили в противоположные стороны. При этом они зверски ругались и никто не уступал другому! Я пребывала в шоке, но послушно гребла вслед за Колей, просто потому, что не хотела вносить еще большую сумятицу в действия команды, - но мыслями была с Саней (я ж не видела ту волну, у меня все в глазах смешалось!), и было очевидно, что сейчас что-то будет, лучше не думать что. …Мы прошли по самому краешку, это была филигранная работа, - по краешку бочки и по краешку волны, аккурат между ними, как по лезвию ножа. Все. Это было слишком. Паша дал команду причаливать к правому берегу, невзирая, подходит это место для ночевки или нет. Плыть дальше было нельзя. Легко сказать причалить к правому берегу! Этот берег стремительно уходил назад, а нас несло, несло вперед с какой-то умопомрачительной скоростью… и впереди были новые пороги. …Я не знаю, как мы добрались до берега. Мы просто одурели и рванули к нему из последних сил, словно это был наш последний шанс, - впрочем, как знать, может, так оно и было. Мы причалили, и в этот миг небеса прорвало мощным ливнем. В кромешной темноте, прерываемой тонкими лучиками фонариков, мы отвязывали вещи и несли их на берег, а струи дождя хлестали по нашим спинам, и я думала: «Мама, помолись за нас». Паша сказал, что в этом месте не было раньше ни такого бешеного течения, ни таких сильных порогов. Все изменилось. Это была другая река, незнакомая… Стоя на берегу и глядя вперед по течению, он говорил: «Правильно, что встали. Дальше плыть нельзя. Там очень опасно». И, помолчав немного, еще раз повторил: «Там очень опасно». Я повернулась лицом к берегу. Передо мной был крутой подъем метров на 200. Как туда поднимать рюкзаки, было неясно. Троп никаких не наблюдалось. Скользкая мокрая трава. На гребне горы голые палки обгоревших деревьев. Во всей красе перед нами предстал Козий Остров, новый герой нашего повествования.
Sarbola: Небольшая поправка. Чайки были до порога. Наш катамаран шел впереди - и вдруг эта стая. Они пролетели совсем близко, сделав круг у нас над головами, полетели к правому берегу. Ощущение было мистическое...И тут Степа говорит: "Чайки по ночам не летают"...Пристать к правому берегу мы не успели. И понеслись...
Еше Нинбо: Я переворачивался в бочке 104 шиверы два года назад, а Коля нет. И я знал, что по левому краю будут ещё подряд две приличные бочки, но чуть послабее, чем котёл, в котором мы перевернулись. Но вода была очень большая и не известно какие они стали. Вдобавок стало темно. И если бы мы вдруг там кильнулись, это было бы ч.п. Тем более, что подряд два раза переворачиваться очень не хотелось. От волны в котле можно было бы отвернуть в последний момент одним гребком. Поэтому у меня была задача мощно грести и отойти максимально вправо. Уже на конечном пункте станции Витим ночью во время сна в палатке я всю ночь отгребал от бочки. Вот где я испытал настоящий страх. Сердце билось как сумасшедшее. Впереди был огромный котёл и я что ни есть силы отгребал от него вправо (я сидел всё время на левой стороне впереди катамарана). Когда Коля залез в палатку я помню, что стал ему в полусне озабоченно говорить: "Впереди порог, смотри, котёл, надо отгребать". Я решил, что идти вслед вслед за Таранаей глупо, так как несколько минут назад идя за ней мы преспокойненько перевернулись. У них водоизмещение было больше нашего. И то, что они могли пройти, мы могли не одолеть. К слову, в котле 104 шиверы мужики из Екатеринбурга тоже не кильнулись на шестёрке, но у них смыло несколько человек. То есть шестёрка устойчивее и может пробить 104 котёл. А четвёрка видимо нет, так как два года назад мы там с Пашей и Стёпой также кильнулись. Но его можно, конечно пройти на четвёре, если будут мощно грести все четыре гребца и пройдут котёл на большой скорости. А по котлу 104 шиверы хочу сказать, что это было Самопревосхождение. Второй раз кувырнулся на том же самом кате в той же бочке. Испытание. Дважды герой 104 бочки Кто не килялся, говорят, тот не настоящий сплавщик. Привет настоящим сплавщикам и... тем, кто ещё учится на сплавщиков! Харибол! И ещё ... Это была отличная тренировка. Все те дни шли дожди. Мы промокли до нитки. Но терпели. Вода холоднющяя. Зато на пробеге Бега дружбы этого года в сентябре я чувствовал огромный комфорт, ночуя на полу в спортзале школ, где нас размещали. Это же просто супер! Есть крыша над головой, сухо! Нет комаров и мошек. Верх комфорта! Гостиница мне бы наверное показалась царскими покоями. Да, это была очень хорошая тренировка! и... Радуга - незабываемо и это знаково
Ерика: Да, с чайками вышло еще круче, чем я предполагала. Спасибочки за поправку. А что, Еше Нинбо хочет стать трижды героем 104-й бочки? Ведь, если не ошибаюсь, он ее на "двойке" проходить собрался, а у нее водоизмещение совсем малюсенькое...
Еше Нинбо: Скрытые резервы человека превосходят наши обычные способности.Если будет следующий Сплав Самопревосхождения тогда пройдём с командором (если он захочет ) 104 Котёл на двойке и получим орден Ленина 4-го Интернационала или третью звезду Героя Чистой Земли Будды Амитабхи(посмертно).
Ерика: Привет героям! Но вот эта следующая страничка получилась сильно большая, прошу меня извинить, так получилось! Она вылупилась такая, какая есть... Итак, это был уважающий себя, видавший всякое на своем веку Козий Остров. Смею утверждать, что ни один человек в своем уме не пристал бы к такому берегу. Но у нас не было выбора. Нам доводилось встречать его братию, пузатую мелочь, например, козьи тропы. Или как вам такое явление, как козье место? Узнаете, о чем речь? Когда вы видите перед собой забытое Богом местечко, непригодное для человека, да и для зверя малоподходящее, - знайте, это место козье. Потому что только коза сможет на такое позариться. Но чтоб козьим был целый остров!.. Времени для приветствий не было. Оскользаясь на мокрой траве, спотыкаясь о курумники и временами проваливаясь в ямы, мы тащили наверх сумки с провизией и рюкзаки. Сверху поливало, не устыжусь этого избитого сравнения, как из ведра. Ну потому что правда! Дежурные, а ими в этот день были Ринат, Лера и Варя, исчезли где-то наверху, чтобы побыстрее разжечь костер. Иногда мимо меня со стонами проползала чья-нибудь тень под рюкзаком, со спасиками или веслами в руках. Тень перлась наверх, к костру, которого пока не было, и, конечно, сбивалась с дороги. Скатывалась обратно и искала другой путь. …Мы с Саней растерянно топтались посреди изломанных корявых сучьев, мы не знали, куда идти. У нас не было фонарика. Неподалеку горой были сложены вещи: рюкзаки, весла, рулон полиэтилена… Я чувствовала, что засыпаю, и размеренно, под шум дождя, начинала клевать носом. Вдруг Сане пришла в голову блестящая идея, а иной она и быть не могла, ведь это был Саня! «О! – воскликнул он, - я знаю, что делать!» - и умчался к вышеупомянутой куче. Мне было все равно, я тихонько покачивалась в такт дождю, но все же открыла глаза, когда Саня вернулся. В его руках был тот самый полиэтиленовый рулон. «Сейчас будет крыша!» - радостно сообщил мне Саня и принялся набрасывать полиэтилен на сучья и коряги, нас окружающие. Я не возражала. Шум дождя стал глуше, а воздух потеплел. Мы оказались в домике. …Прошло минут 20, и мы услышали шаги. Не доходя до нас, шаги смолкли, и в воздухе повисло недоумение. Только тут я поняла, как все это выглядит со стороны: большой белесый гриб в ночном лесу, под дождем. Картина довольно психоделическая. «Ой, что это?» - спросил кто-то. Мы с Саней выбежали навстречу: «Это мы!» - кричим, - «Мы тут в домике!» - «Вот крейзи!» - послышался чей-то восхищенный голос (кажется, Степин). Ну, толпой-то подниматься было и легче и веселее. Свернули рулон, подобрали вещички и пошли. Там, наверху, нас ждал большой костер. Или не ждал? Я почему-то плохо это помню, но вы меня простите, если узнаете, как мы вымотались за этот день. Могу лишь утверждать, что было что-то одно из двух. Первое: мы поднимаемся, а там бо-о-льшой такой костер! И Ринатка около него с прутиком, а Варя и Лера сварили вкуснейший суп. Второе: нету никакого костра, дежурные извелись, пытаясь его разжечь, и подоспевший Паша спасает положение. Что я помню точно, это с каким великолепным ангельским терпением Варя и Лера готовили еду. Вы же понимаете, что, изнуренные холодом и мокрые насквозь, мы сунулись в костер всеми частями тела! А как готовить?! И вот Варя мне говорит, ласково так, дружелюбно: «Можешь подвинуться?». А Лера молча обходит бугорок, мешающий дотянуться до сковородки (бугорок это не что иное, как чья-нибудь спина). Как такое возможно? Мне даже страшно представить, что было бы, если бы дежурила я. Мы обосновались на относительно ровном участке; в принципе, сидя у костра, можно было удержать равновесие и не покатиться вниз, к реке. Но вот встать и пройти куда-нибудь было затруднительно, так как на этом Козьем Острове не было живого места. Временами кто-нибудь спотыкался о камень или проваливался в яму, - и шипя выбирался из нее. К счастью, дождь стих. Слегка моросило, но после жестокого ливня это показалось нам манной небесной. Стали возникать робкие попытки что-нибудь просушить. Одну из них я опишу. Правда, язык не повернется назвать эту попытку робкой, потому что за дело взялся Паша. Он поинтересовался у Татьяны, сухие ли у нее вещи. Та ответила, что конечно нет, ведь мы искупались в воде и у нас все мокрое! «Давай сюда свой спальник!» - решительно потребовал Паша, - «Сейчас мы его высушим!» Таня с готовностью достала спальник из рюкзака и дала его Паше. «Держи тот конец!» - скомандовал адмирал, - «А я возьмусь за этот!» - и они протянули спальник над костром. Ну и надо ли дальше продолжать? Что сталось с тем спальником? Правильно, черная дыра посередине. И колючий обгоревший синтепон, с любопытством выглядывающий наружу. Через некоторое время Паша поинтересовался, как обстоят дела в моем рюкзаке, а именно: сухой ли у меня спальник? Слава Богу, что я в этот момент сушила свой паспорт и деньги, и мне не хотелось лезть в рюкзак. Я буркнула, что у меня все в порядке, - так оно потом и оказалось, к моему удивлению… Спальник мой был спасен. Там, у костра, я наблюдала любопытнейшую картину: народ сушил туалетную бумагу. Это делается так. Берется слипшийся комок мокрой и грязной туалетной бумаги (а другой у нас к тому моменту уже не было), от него аккуратно отцепляется ногтями внешняя оболочка. Медленно, не дыша, чтобы не порвать, надо ее размотать – и держать перед костром на расстоянии 15 сантиметров. Я любовалась лицами тех, кто это проделывал: какая сосредоточенность, какая концентрация на простом действии и полное отсутствие суетных мыслей! Бесспорно, я наблюдала мистическое действо, некий священный ритуал, и увиденное навсегда останется в моей памяти как неотъемлемый атрибут сплава по Ципе в 2009 году. А теперь давайте послушаем, о чем говорят Паша и Степа, на фоне всего этого великолепия, стоя у костра и грея руки. Степа: «Вот зачем мы тут встали? Ты посмотри на эти стволы. Они же упадут на нас!» справка: на Козьем Острове в незапамятные времена случился пожар, и от деревьев остались голые черные стволы. Собственно, другой растительности на Острове не было, кроме изломанных коряг и сучьев, о которых я уже рассказывала. Паша: «Да ты что! Все это время стояли, и вдруг упадут?» Степа: «А ты как думал? Ночью поднимется ветер, и они будут на нас падать!» Паша: «Да брось ты! Все здорово! Это замечательное место!» Степа (ехидно): «Да?» Паша: «Конечно! Такое место есть в книжке, помнишь, у Пелевина, «Чапаев и Пустота»? Там было похожее место, когда души умерших ждали, куда их дальше отправят! Я сразу понял, что это четкое место!» Степа: «Вот подожди, посмотрим, что ты скажешь, когда они начнут падать на нас!» Паша: «Да брось ты!» и так далее. На Козьем Острове мы развели два костра, чтобы было веселее. Погревшись у одного, можно было пойти к другому. Мы сидели там допоздна: Саня, Коля, Таня и я. Танюшка сетовала, что мы не шибко слаженная команда, в отличие от «Таранайи». Саня опять советовал нам с Таней не идти завтра в пороги. Коля сушил туалетную бумагу, но каким-то чудовищным образом: просто сунул комок бумаги ближе к костру. Мы с Таней маленько повздорили, все из-за меня, это я наговорила Тане всякой ерунды. Совсем как в том стихотворении: «Два маленьких котенка поссорились в углу…» А потом пошли спать в палатку, и там, взявшись за руки, уснули…
Sarbola: Наутро это место показалось вполне приветливым и даже красивым...Река бешено неслась мимо...мы встали попозже, отсыпались перед 119 порогом. По поводу написанного Еше Нинбо... Зацепила тебя эта бочка, да? Я тут для интереса перечитала, как владивостокцы в 2003 ее проходили. У них у двойки сломало раму и порвало гондолу (они шли по средней воде), а из бочки 49-го порога (по описанию 4-5 метров глубиной их легко выплюнуло). Может, если быть готовым и разогнаться посильнее, 104-ю можно пройти...
Ерика: А тень, что перлась со стонами мимо меня в гору - это была я...
Еше Нинбо: Сегодня прочитал такую фразу: "Чистота алмаза рождает радугу"
Ерика: Утром мы вылезли из своих палаток и ахнули: Козий Остров-то – красивый! А может, нам солнце застило глаза? Просто мы так давно не видели солнца… И вот оно, сияет, как ни в чем не бывало! Паша ликовал. Он волею судьбы попал в одну из своих любимых книжек, ту самую, «Чапаев и Пустота». Он смотрел и не мог насмотреться, и все говорил, как же это место напоминает ему то, из книжки. Интересно, а кто, в таком случае, были мы? Уж не те ли умершие души, что ждут отправки?.. Не спросила… Капитаны держали совет. Впереди был 119-й порог, гроза всех путешествующих по Ципе. Вопрос стоял так: идти или не идти в порог кату под названием «Самопревосхождение», то есть нам. Учитывая, что мы уже кувырнулись в 104-й бочке, Паша справедливо полагал, что нам пока хватит. …Конечно, у Паши в этом деле был и свой интерес. Предполагалось, что мы пройдем по левому краю, тихохонько, подальше от всяких бурь, а потом, когда «Таранайя» ломанется в самое пекло, будем их фотографировать. А если они перевернутся, то мы кинемся их спасать! Спору нет, это было заманчивое предложение. Запечатлеть, как таранайцы сыпятся с катамарана в 119-м пороге, это ли не сказка? Кто ж откажется от такого? К тому же для нас это был хороший повод не рисковать… Коля являл собой образец смирения. Он, конечно, тоже хотел в пекло. Не для того он шел в этот поход, чтобы потом прижиматься к левому краю и обходить опасности стороной! Но он видел нас: мы не жаждали. И, как настоящий капитан, он учитывал интересы команды. Фотоаппарат дали мне… Я закрываю глаза и вижу: гигантские черные палки на синем фоне неба, курумники с торчащими из-под них колючими кустами, тлеющий костерок - и мы, неспешно, как в последний бой, собирающие свои вещи по рюкзакам. Те самые курума, что доставили нам столько неудобств ночью, при свете дня оказались благодатным местом: мы подсушивали на них одежду. На одном из таких курумов Танюшка колдовала над своей знаменитой каской. Я подошла поближе и увидела, как она карандашиком закрашивает на ней черепки. Последний бой… И вот мы отплываем. Река уже не кажется такой страшной, как вчера. Выглянуло солнышко, и течение как будто стало поспокойнее, вода спала. Нас всех предупредили, что 119-й порог будет только ближе к вечеру, а до того времени – тишь да благодать. Рядом со мной лежал мой рюкзак, и я воспользовалась свалившейся на меня удачей: вытянула из него сколько могла вещей и разложила их на просушку. Надо было ловить момент, пока солнце не передумало и не ушло опять за облака, на веки вечные. И еще я надеялась поснимать пороги, какие встретятся на пути. Но они были такие маленькие, что я бросила эту затею. Вдруг впереди я увидела неплохой такой порожек, веселый, искрящийся, бурный! Пока я любовалась им, гляжу, «Таранайя» уж несется по волнам! И чуть не по уши там все в воде… Думаю: эх! заснять бы такое! Хватаю фотоаппарат, но поздно, Ватсон, они уже далеко, а тут мы подплываем и… о Боже! Это что за волны! Они же сейчас все мои одежки с катамарана смоют! А там Степины штаны! Что я скажу Степе??? А Светин фотоаппарат, - вот еще не хватало угробить нашего третьего фотографа! О Господи, надо же грести! – в доли секунды проносятся в моей голове эти мысли, а руки лихорадочно мечутся между фотоаппаратом, Степиными штанами и веслом; в результате фотоаппарат засунут в бубен, штаны под веревку, а весло в руки. Есть! Гребем! …Какой же был красивый этот порог. У меня захватило дух, может, от стремительной его и благородной красоты, а может, от холодной воды, что плеснула мне в лицо… Вроде отделались легким испугом. Выходим из порога и видим – на «Таранайе» друзья наши повернулись к нам и машут веслами! И орут чего-то. А мы им в ответ! А за спиной у нас 119-й порог. И все мои вещички, выложенные на просушку, еще более мокрые, чем были до нее… Саня рассказал, что этот порог еще называют «Прощание с Ципой», потому что он последний в цепи ее порогов. И, по иронии судьбы, мы его опять не узнали… Один в один повторилась история 2-годичной давности, когда ребята расслабились, думали, он нескоро. А он – опаньки! Как Степа рассказывал, Паша едва успел каску на голову нахлобучить. Правда, в тот раз 119-й был посерьезнее, чем сейчас… И все-таки спасибо ошибке! Наша команда с гордым названием «Самопревосхождение» может похвастать, что прошла этот порог! Но мы, конечно, не хвастунишки, мы промолчим. И о том, что хотели его обойти, тоже вспоминать не будем.
Аркаим: Спасибо Ерика! Ты так здорово пишешь . Как нибудь соберу силу воли в кулак и тоже че нить напишу
Еше Нинбо: Ерика, я что-то подзабыл, а ты плыла на Таранайе или на Самопревосхождении?
Ерика: Товарищ дежурный кок, это как понимать?! Мы с тобой столько соли вместе слопали, мы столько веселых песенок вместе спели! А ты уж и забыл, да? Эх, вот она, душа, вечно юная, каждый миг обновляющаяся, ничего не помнит...
Еше Нинбо: Шутка. Просто ты так нахваливаешь Таранаю...
Еше Нинбо: Победу и добычу оставь другим. Утрату и поражение возьми себе. III Далай-лама, Соднам-джамцо.
Ерика: Между прочим, они наши друзья, если кто забыл. А за Далай-ламу спасибо.
Sarbola: Мы действительно шли как в последний бой. Вечером, залезши вместе с Варей в палатку, мы обсудили перспективы. Естественно, мы обе хотели идти в 119-й. Его описывали очень красочно: гигантские волны, которые непредсказуемо накатывают с разных сторон. Одну загасил - следующая тебя опрокидывает. А еще...мы хотели перевернуться и стать настоящими сплавщиками Поэтому вещи с утра упаковывали очень серьезно. Я сделала все возможное, чтобы вода не проникла в гермомешок - закрутила горлышко, перегнула его, накрыла это дело полиэтиленовым мешком и туго завязала веревкой (все как Коля учил). Состояние было легкого мандража. Я была готова к перевороту...и тут такой облом. Ну, может, в следующий раз
Ерика: А давайте Леру с Варей в следующий раз на "двойку" посадим перед 119-м! Раньше нельзя, т.к. 104-я бочка занята уж Саней и Пашей. Будет куча настоящих сплавщиков!
Ханай: Да, Цыпа - Чудесная река!!!
Sarbola: Если пойдем по средней воде, там и до 104-й будут хорошие бочки. В общем, я не против, если страховка будет
Еше Нинбо: А, Ерику давайте посадим на одноместную байдарку
Ерика:
Еше Нинбо: Самое крутое средство сплава - это одноместная байдарка. Это для самых крутых сплавщиков! Категория сложности сразу же поднимается на одну вверх. Так Ципа для байдарки будет уже 5 категория. Сам решаешь маршрут следования, можно влетать во все бульки. На страховке четырёхместный катамаран.
Sarbola: Можно взять с собой байдарку, и, если кто будет бузить, пускать его в одиночку со страховкой, конечно
Ерика: А бузить и озоровать можно? За это не посадят в байдарку? Это ведь, в общем, безвредно и даже наоборот...
Sarbola: Ладно, только вредных бузителей будем сажать. Ну и всех желающих
Ерика: …Витим чудился нам за каждым поворотом, как та баня. Казалось, еще немного! Вот уже знакомые места, сейчас мы его встретим, и ух, как же мы его встретим! Уже открывались рты, готовясь издать приветственный клич, но… закрывались обратно. Витим все не появлялся. Зато пришел холод. О дожде я вообще молчу, дождь, конечно, был, как же без него? Но так холодно, как в этот день, нам еще не было. А может, я ошибаюсь? Ведь я плыла без желтых штанов, и пришлось мне туго… Вы спросите меня, куда же делись мои чудесные непромокаемые желтые штаны? Отвечу вам: я подарила их Козьему Острову. Нет, вы только представьте, кто-нибудь пристанет к Козьему Острову – а там желтые штаны. …На самом деле все не так романтично. Просто я обиделась на них. Они были очень большие (56 размер – на 10, на 12 единиц больше моего!), я на них наступила и они порвались. Одна штанина коварно отъехала в сторону. Нет чтоб пришить! Так я подумала: останутся же дырки от иголки, туда затечет вода… Результат превзошел все ожидания. Воде не пришлось искать дырки от иголки, чтоб проникнуть внутрь, она благостно растекалась по всей поверхности любимых, но обыкновенных джинсов и пропитывала, пропитывала собой все, что встречалось ей на пути. Да еще подул ветер. Это был посланец близких уже северных ветров, - ветер с горячим сердцем и ледяными объятиями. Мало нам не показалось. Мы связали катамараны, на одном из них поставили палатку, в палатке той зажгли газовую горелку. Рядом с горелкой установили ведро с остатками утренней еды. Это был маленький оазис Рая, и попасть в него мог не каждый. Таня заявила, что она хочет согреться греблей, и попросилась на первое сидение. Никто не возражал! Коля с радостью уступил ей свое место и нырнул в ту самую палатку. Вот теперь настало время озвучить название этой главы. Называется она ПАЛАТКА С НЕГОДЯЯМИ. Это действительно был Рай. Рай для негодяев. Каждый, кто туда попадал, сразу же оказывался схвачен цепкими руками Ее Величества Лени. Я испытала это на себе. Удостоверяю: единожды туда попав, вам навряд ли удастся оттуда выбраться, если вы, конечно, не герой. Вы просто приоткроете полог, высунете на улицу нос – и сразу же засунете его обратно! А я героем никогда не была… Источник вредоносных флюидов негодяйства лежал в крайнем левом углу палатки. Имя ему – Степа. Он лежал в полной неподвижности, закрыв глаза, с руками поверх одеяла – так спят дети в своих кроватках. Видя такое, кто-нибудь смог бы выгнать Степу на мороз? Вы можете себе это представить?! Итак, флюиды блаженного покоя и тепла источались из крайнего левого угла, где лежал Степа, и дивным благоуханием разносились по всей палатке. Из крайнего левого угла палатки, послышался голос: «Нина, расскажи что-нибудь». И я начала рассказывать Степе наше семейное предание про моего дедушку, который в молодые годы в бане встретился с кошкой, которая на самом деле была девушкой; и когда он ее (кошку) погладил со словами «Кисанька», - она зашипела на него: «Кышанька!» Думаю, рассказ произвел на Степу впечатление, потому что Степа в ответ тоже начал рассказывать страшные истории. Вот так мы шептались, как дети на чердаке, окруженные тайной, а в палатку заходили мокрые окоченевшие герои, на смену им выходили новые гребцы, и вот уже очередь дошла до меня… В палатке, кроме нас со Степой, были Паша, Коля и Таня. Не считая Степы, которого по состоянию здоровья выпускать на улицу было просто нельзя, и меня, все остальные зашли в палатку относительно недавно. Я затаила дыхание. Я мечтала, чтобы там, на веслах, они забыли, что давно гребут, чтобы впали в прострацию или Нирвану и чтобы так продолжалось до самого вечера! Но видимо, этому не суждено было случиться, потому что с левого борта раздался вопль, в котором слышались и мольба, и надежда. Вопил Саня. «Вы там, в палатке! Смените меня кто-нибудь! Я дольше всех гребу!» И это была истинная правда, как и то, что я дольше всех лежу в своей теплой ванне. Совесть моя зашевелилась. Я подождала, вдруг кто-нибудь захочет пойти и погрести, но никто не захотел. И я услышала собственный, показавшийся мне замогильным, голос: «Да, я скоро выйду. Через 15 минут». Так я сама дала себе отсрочку. Я наслаждалась этими минутами, а чтобы Сане было легче ждать, то каждый отрезок времени произносила: «Осталось 10 минут». Потом еще несколько минут блаженного тепла, и снова: «Осталось 5 минут». Коля восхищался, как я тонко чувствую время; я его не разочаровывала. Последний отрезок времени как-то затянулся, и Саня не выдержал: «Ну что, когда меня сменят?» Я, вздохнув, приготовилась к подъему, и тут Паша, посмотрев на часы, сказал: «Санек, ты что-то ошибаешься. Мы все гребем по 2 часа. Тебе осталось еще 45 минут». Я услышала, как Саня скрипнул зубами, а может, это тихо прошелестела крыльями улетевшая надежда, - и следующие 45 минут я была самым распоследним негодяем. Но и эти минуты пролетели словно сон. Дальше отсиживаться было уже нельзя. К тому же Саня взмолился: «Все, больше грести не буду! Давайте меняйте меня!» Я начала медленно выбираться из-под одеяла, и тут случилось нечто удивительное. Паше вдруг почему-то захотелось погрести, наверное, ему надоело лежать в душной палатке, иного объяснения я придумать не могу. «Пойду-ка я погребу», - сказал он, - «Где тут твоя желтая курточка?» Я с готовностью дала ему свою желтую курточку с капюшончиком, жалко, не было штанов, но у Паши были свои. Тут-то нам и пришла в голову идея розыгрыша. Вот, подумали мы, сейчас Нина как выйдет! Как пойдут клочки по закоулочкам! «Ну, скоро уже?» - стонал Саня. «Да! – кричала я, - Уже правую руку в рукав запихиваю!» - и смотрела, как Паша сует руку в правый рукав. – «Только капюшончик надену!» - Паша надевал капюшончик. – «Все, выхожу!» Полог приоткрылся, желтая курточка выплыла наружу. Некоторое время «Нина» возилась с такелажем, это я видела через приоткрытую полу палатки. И вдруг голова ee приподнялась, из-под желтого капюшончика выглянула бородатая Пашина физиономия и захохотала. «Что? Не ждали?» - прорычала физиономия. Экипаж на веслах пребывал в веселом шоке. И только Ринат, мудрый Ринат, спокойно сказал: «Здравствуй, Нина. Садись, греби». В ответ рычание из-под капюшончика усилилось. Саня на негнущихся ногах заковылял к палатке. Паша, довольный удавшейся шуткой, уселся на его место. Некоторое время плыли молча. Наконец Ринат не выдержал и спросил: «Адмирал, куда Нину дел?» - но молчал адмирал, довольно загребал веслом, оглядывал просторы раздавшейся вширь реки. А в палатке негодяев лежала в полном составе команда «Самопревосхождение». Это длилось примерно час. «Таранайя» сидела на веслах и везла нас к Витиму. …Пашу я благодарю за эту главу, это он потом, за вечерним чаем, навеял тему негодяев в палатке и героев на веслах; это он рассказал о Степе как источнике негодяйства. Он навеял – а я подхватила, и рассказала вам…
Аркаим: Это был чудесный розыгрыш! Я просто балдел от него . Когда желтая курточка вылезла из палатки, лицо было прикрыто капюшоном, и вдруг " Нина" сбрасывает капюшон и бородатая рожа заржала как лошадь громко и радостно! Я от неожиданности чуть не свалился с борта . Первая мысль была от куда у Нины борода, и почему такой грубый голос? Потом было радостно от Пашкиного неунывающего веселья, хотя перед этим было достаочно грустно промозгло от дождя...
Ерика: Это было какое-то волшебство. Когда Паша сел на весла, время побежало очень быстро; неожиданно подступил вечер. Так что мне не пришлось изображать из себя героя, каковым я все равно не являлась, - я благополучно долежала в палатке до самого берега. То, что ждало нас на берегу, было наградой за все пережитое. Нет, не подумайте, это была не баня, то есть она была, но мы ее опять проехали, еще раньше. А нас ждал – домик! С печкой! Дрова на веранде. Около домика под навесом кострище и проволока для котелка. Мечта, а не стоянка. Вскоре, правда, выяснилось, что печка не работает, но мы не расстроились. Мы вообще в этом походе привыкли довольствоваться малым. Крыша над головой есть, что еще надо? Под навесом висело ведро с будущим супом. Тихонько, даже как-то неуверенно, словно боясь потревожить мокрое царство в этом лесу, разгорался костерок. Мы его всячески поддерживали: давай же, гори! мы тебя любим! – но он все равно колебался. То ли отвык от людей, то ли просто уснул. С обеих сторон от ведра мы понавесили нашу мокрую одежду, и это привело костерок в ужас, он чуть не умер у нас на глазах! Пришлось быстро делать ему искусственное дыхание. Вроде ожил. Не-ет, нам такое дело никак не подходило. Не долго думая, мы разожгли еще один костер, у веранды, и вот он уже нас порадовал! Он заполыхал ярко и безудержно, с треском, с искрами. Это был общительный костер, нам такой как раз и был нужен. Рядом со мной стояла Лера. Ее джинсы показались мне подозрительными; я их потрогала и содрогнулась: воды там было больше, чем ткани. А Лера опять излучала мир и спокойствие… Степа сумрачно смотрел на костер; происходящее ему не нравилось. «Вы теперь понимаете, - говорил он, - почему люди, которые много и тяжело трудятся, не поют?» «Ну мы же поем…» - неуверенно протянул кто-то. «Нет, - сказал Степа, - мы больше не поем». Я подумала: а ведь и правда. Где звонкоголосая «Таранайя»? Не стало песен. Только борьба с сыростью и холодом, а вечером, после чашки супа, желание одно: уснуть, и как можно скорее. Давненько мы не доставали бубен с волынкой; залежался в своем чехле озябший игил. Но только это не вся правда. Есть нечто неуловимое, что возникает, когда люди, которые интересны друг другу, проживают вместе кусочек жизни. Именно оно делает историю живой; оно просвечивает через бытовые неурядицы и лишения, и потом, когда шелуха отсеется, - останется то, что просвечивало сквозь нее, то, настоящее. Живое. Варя, словно в ответ на Степины слова, ушла в домик и там долго, долго играла на маленькой флейточке. Подарок домику… А ночному лесу тоже был подарок. Я назову его, за неимением других подходящих слов, - дуэль. Итак, представьте себе: у маленького костерка, под навесом, в окружении мокрых тряпок, сидит Татьяна. Теперь она не похожа на прежнюю беззаботную Танюшку с соломенными кудрями и вздернутым носиком; Танюшку, задорно выкрикивающую обзывалки в адрес «Таранайи» и смеющуюся над жирной чайкой. Теперь она – видный ученый, что полазил в архивах и знает толк в хитросплетениях политических интриг. А на веранде, освещенные пламенем костра, лица наших дорогих ребят. Они пытаются сбить Таню с панталыка, приводят свои доводы в ответ на Танины. Что им архивы! Что им Танина дипломная работа! В воздухе пахнет грозой. Сшибаются мнения, правда и кривда сплелись в мощном поединке. Досталось и Временному Правительству, и декабристам. Я только успеваю поворачивать голову от одного костра к другому. Я не понимаю, о чем они говорят, но мне приятно осознание того, что я путешествую с такими умными, образованными людьми. У меня тут своя забава: я наблюдаю, как они дерутся, и вижу я вещи преинтересные. Так, доводилось ли вам видеть, как ведет себя на словесной дуэли Паша? Если нет, то вы многое потеряли. Он держит на ладони ядро со взрывчаткой, пробует его на вес, примеривается, - а потом короткий взмах! Ядро летит в противника. После чего Паша ждет ответа, он весь внимание и ожидание. Коля, тот взмахивает шпагой. Ответ его интересует лишь как повод снова напасть. Он кружит противника и не дает ему опомниться; выпады следуют один за другим, мелькает сталь клинка. …Но когда они вывели на ринг Саню, я мысленно зажмурила глаза. Я поняла, что сейчас Татьяна будет расстреляна из пулемета. Так оно, в общем, и случилось. Да уж, Саня… Когда я вспоминаю, что он работает в городской администрации, я испытываю ментальный шок. Как такое возможно? Вот этот человек – и администрация? Нет, в самом деле, где они его откопали?.. …А Татьяна парировала удары один за одним. Ее челка разметалась, глаза азартно блестели. Но в пылу битвы она не забывалась: она все-таки оставалась ученым, ведущим дискуссию с оппонентами, уважаемыми кандидатами исторических наук. Теперь вы понимаете, что скучно нам не было ни в этот день, ни в какой другой?! Мы долго не ложились спать. Не хотелось, чтобы кончался этот вечер. А потом улеглись на нарах. С утра нам предстояло дежурить. Я надеялась, что Саня встанет пораньше, как всегда, и что-нибудь придумает, не сможет он долго спать. Но утро подарило нам сюрприз - готовый завтрак! Добрый дух, Ринат, встал раньше всех и приготовил изумительнейший бурдомес! С самым неожиданным сочетанием продуктов. А поскольку в этот день дежурили мы с Саней, то часть похвал досталась и нам тоже.
Еше Нинбо: Городская администрация - это настолько мелко. Действительно, такой человек должен работать в Администрации Всевышнего
Sarbola: Дома Саня спит на маленьком столике (по совместительству столике для медитации), спит, свернувшись калачиком. Так что условия для него были самые подходящие
Ерика: А почему он тогда упал?
Еше Нинбо: Тебе приснилось.
Ерика: Как только мы поели того замечательного бурдомеса, что приготовил в это утро Ринат, - на Пашу навалилось осознание скоротечности времени. Он вспомнил, что времени у нас в обрез, и принялся пинать нас с удвоенной энергией, чтобы мы быстрее бежали к реке. В это утро Паше не повезло. Мы никак не могли бежать к реке, потому что вели детективное расследование на тему: «Кто откусил свеклу». Детективом была Таня, а преступником, уж признаюсь честно, - я. А просто я увидела на чурбачке кусочек свеклы. «О, пинтиплюшка!» - подумала я. Пройти мимо пинтиплюшки и не засунуть ее в рот было для меня немыслимо. Но природная деликатность не позволила мне съесть всю свеклу. Может, это чья-то свекла? – справедливо рассудила я и принялась искать ножик, чтобы отрезать от нее кусочек. Как назло, ножика нигде не было видно. Все лихорадочно собирались. Спросить о ножике мне не позволила та же природная деликатность (люди заняты важным делом, а я буду их отвлекать!), и я, не долго думая, откусила от нее кусочек и пошла дальше. Ах, не стоило мне в это утро бросать взгляды на чурбачки! Свекла та оказалась подарком Тани для Степы. Степы!!! который не выносит такого фамильярного обращения с продуктами. Можете себе представить, что почувствовал Степа, когда подошел к заветной свекле и увидел следы насилия на ее боку! Он был оскорблен до глубины души. Ему надо было знать правду: кто же совершил такое?! И Татьяна включилась в расследование. Как проходило расследование, я рассказывать не стану: это материал для отдельной книжки. Таня оказалась великолепным детективом. Тонким психологом, наблюдательным и зорким. Я изо всех сил играла роль простачка, который знать не знает, что такое свекла и как она там оказалась. Лера поглядывала на меня с хитрецой: она знала. Мы были увлечены расследованием дальше некуда! – и командор наш извелся, напоминая нам, что пора бы уже наконец отплывать… Кстати, он тоже был в списке подозреваемых. Наконец правда восторжествовала, меня вычислили. Мы побежали к реке так быстро, как только могли. И весь этот день Степа переваривал случившееся. Нина, которую он так уважал, совершила такой поступок! В Степиной голове не укладывалось такое. Рухнули все его представления о мироздании… Я смотрела на воду, подгребала веслом и думала с нежностью: «Степковый ты Степа!» Я вспоминала ровный ряд зубов, отпечатанный на поверхности свеклы, и не понимала, как эта безобидная картинка может так опечалить человека. За вечерней трапезой Степа смотрел на меня мрачно, ехидничал и вообще возводил на меня напраслину, так, что я даже возмутилась. Но уже наутро простил меня, простил великодушно и больше тот случай не вспоминал. А через время мы уже вытворяли вытворюшки, как будто ничего не случилось, мы снова были прежними Ниной и Степой, и держась за руки шли в сторону горизонта, к другу нашему, солнышку.
Брат: Эхе-хе, давненько уже не писала... Даже не знаю, продолжать твой рассказ, или начать с того, где остановилась? ладно, дойдём уж до конца, а потом уже опишу пороги глазами "Таранайи" нет, не могу не поворчать на палатку с НЕГОДЯЯМИ! Ребят, какой час? вы чего?! Мы весь вечер гребли, везли вас, понимаешь, согретых и сонных, а в официальной хронике пишут про какой-то час. 19 АВГУСТА Сон в домике, да ещё на нарах, был просто великолепен! приятно осознание, что утром не надо собирать палатку, мокрую если не от дождя, то от росы, да ещё такая защита: снизу вода не заберётся, сверху крыша накрыта нашей плёнкой. Всё прекрасно. Вот и утро началось. Несколько отважных (первый и неповторимый был, конечно, Ринат) уже встали, и капитан начал воспитательные выкрикивания о том, что нечего спать, надо есть, надо собираться, мало времени, мы опаздываем и т.п. И вдруг появилась проблема - Коля с фотоаппаратом в руках!!! Мы с Лерой изрядно повертелись, чтобы не дать возможности сделать фотографию, уж не знаю, удалось ли нам это... Стёпка лежит и бурчит, что у него носков нет, обувь мокрая... народ старается ему чем-нибудь помочь, предлагаем носки, но Стёпе надо, чтобы на него Пашка внимание обратил, надо ему пожаловаться и обвинить во всех невзгодах нашей сплавщицкой жизни ...вот мы и поели, командир пытается всех заставить скорее собраться и выйти, но не тут-то было. У нас же преступление - Танину свёклу надкусили, да ещё и надкус обрезали!!! Начинается следствие. Да, Ерика, это трудно описать в двух словах! Таня с Лерой уходили вместе, Паше и Коле Таня доверяет и не стала их подозревать; Саня прошёл мимо, на вопрос не ответил, даже не обернулся, но его тоже простили. Осталась я, Стёпа (которому тоже верили вроде), Нина и Ринат. К Нине здорово прицепились, а точнее не к ней, а к духу Даши, который по всеобщим догадкам жил в нашей Красноярской сказочнице! Ведь для Даши это нормально - увидеть вкусняшку и надкусить! А я? я сидела и описывала пороги, иногда отвлекаясь на ребят, если появлялась какая-нибудь новая догадка. Безобидно ведь? но вдруг и я навлекла на себя сильные подозрения: около меня стояла тарелка с недоеденнным Стёпкиным завтраком. "Здорово", - подумала я, взяла ложку и, в ожидании мыслей для записи, стала жевать! Вот тут-то Таня и прицепилась! Ещё бы! Сидит человек и спокойно так поедает чужой завтрак! Алиби летописца не спасало... Нина взяла, и призналась в своих злодейских действиях, все успокоились и начали таки сносить вещи к катам. Первый раз за утро подошла к воде... БОЖЕ! Да она поднялась!!! Пригорок, на котором мы вчера стояли цепочкой и передавали вещи, затоплен! Это же полметра, не меньше! Никогда такого не видела... а в воде то здесь, то там, видны плывущие палки... а это уже совсем не шутки, поплывут брёвна, и всё, мы остаёмся на суше, пока не спадёт вода. Ну да ладно. Зато нам солнце светит, есть снова время для бесконечных "Таранайских" разговоров и песен. Несколько раз поём "Осень" на берегах проглядывают осенние краски. То тут, то там видны жёлтые веточки, листья, да и небо совсем другого цвета стало, скоро, скоро уже сентябрь, холод... У Паши мечта сбылась: хотелось ему среди палок на кате поплавать, и вот мы лавируем от них, с азартом обсуждая, как бы лучше обойти очередное препятствие. А командорская ошибка всё продолжается! Нам ещё вчера обещали, что мы увидим Двуречье, а мы уже второй день плывём и плывём по Цыпе. СТРАНА "ТЫСЯЧИ РУЧЬЁВ" вот это одно из замечательных названий, родившихся на "Таранайе". А попали мы в эту страну, когда сопки сменились скалами до небес. Мы дали "Самопревосхождению" уйти вперёд, а сами подплывали поближе к скалам и любовались ими. Там такие цвета, рельефы, а ещё ромашки цветут, и ручьи, ручьи, сбегающие водопадами с вершин, блестят на солнце разноцветными струями. Вода пенится, недовольная тем, что скалы мешают её двигаться так, как хочет она.... Пару раз нас чуть не шваркнуло о скальные выступы, прямо как на Ингоде! А помните скалы Ингоды? Они были сплошь покрыты цветами: белыми и сиреневыми ромашками, розовыми гвоздиками, было много жёлтого цвета, сейчас, конечно, такого разнообразия мы уже не встретили - август всё-таки. а как грустно увидеть вдруг среди сильного здорового бодрого леса облетевший тополь... или красные ягоды рябины... это ведь конец, безнадёжность. Рябина - очень грустное создание. Ха, а впереди шеверка! Конечно мы гребём туда, пусть даже для этого надо быстро перебраться с одного берега на другой. А четвёрка? она яростно улепётывает в противоположную сторону Ох, как же нам весело за ними смотреть. После 104 они часто принимают такое решение, наверное, там царит дух Саниного Рационализма
Брат: Приятно снова немного покочаться на спинах лошадок, вот только с нами крокодил увязался, большой такой, чёрный... страшное создание. Пришлось делать несколько сильных гребков, чтобы уйти от него подальше! А дальше снова сопки, скалы... как же мы малы в этих огромных стихиях воды и земли! Кое-где скалы напоминают "Дворцы", где мы познакомились с Лерой, так что мы в радостных воспоминаниях. Около одной из скал мы решили дать реке возможность поиграть с нашим судном и вошли в водоворот! Нас кувыркнуло вокруг оси три круга!!! Вот какая у неё силища! Река очень здесь своенравна. А особенной проблемой стало пристать к берегу. Здесь оказалось сильное обратное течение, через которое просто так не пробиться! В общем, перессыка нужно было ещё заслужить Зато за такое героическое приставание к берегу нас наградили листьями чёрной смородины. ...Воспитываем четвёрку! Ой, забыла, как их любил называть Паша! Лера, Ринат, ВЫРУЧАЙТЕ!!! было какое-то чёткое слово! Ребята опять в своём лучшем репертуаре: дежурят Саня с Ниной, а все продукты и сумку с продуктами и перекусами опять почему-то тащим мы! Ладно, раз есть власть, ставим условие - никаких перекусов, пока не увидим Двухречье. Паша, правда целый день твердит, что места ему кажутся знакомы и вот, вот, вооот через несколько поворотов мы увидим скалу Дракона. Уж вся команда "Тараайи" просекла, что Пашиным заверениям относительно времени верить нельзя. Если командор сказал "15 минут", можно смело умножать на 2, а то и на 3 сразу, не ошибёшься. Но вот и Стёпа задёргался, делаем ставки на количество поворотов до Витима. А наши пацаны как всегда! Смотрю, достают ведро с завтраком, ложки, тарелки, соусы... Но вы не думайте, у них есть оправдание: "Мы же помогаем дежурным, соскребаем вместо них гарь со стенок",- говорит находчивый Паша. Трудно поспорить с этим. Да, есть-то правда уже хочется, но нет, я себе обещала, что пока до Витима не догребём, есть не буду. Четвёрка тоже загордилась и от предложенных сухарей с хлебом гордо отказалась. А мы так мечтали послать им паёк самосплавом в Колиной посуде! Весь сплав мечтали, а тут ведь реально можно было. Ах, Коля, Коля, какого праздника лишил! Только сейчас в своих записях обнаружила, что за проигрыш в споре должна Стёпке шоколадку! Он пообещал скалу через 2 поворота и был прав! Я так и не поняла, узнали наши командиры это место, или не сразу. В общем, не успели мы до скалы, течение шибко сильное. Так что нам осталось радоваться за "Самопревосхождение". Надо было видеть их героические усилия для преодоления реки, они выбрались, сумели пристать к берегу. Здесь мы с ними на время расстались. Витим!!! Йеху!!!! Какой он широкий, могучий, и вода здесь совсем другого цвета (Цыпа была жёлтой) мы балдеем! Доедаем кашу, пайка шоколада становится праздничным угощением. Ничего не делаем, сушим вёсла и любуемся на мир... Впереди за поворотом знаете, что нас ждёт?! Конгениально! Опять чёрная дождевая туча! Солнце побыло с нами, сказало, что мы всё делаем правильно и снова послало нам дождь! Было просто видно, как метрах в 40 от нас была граница, там с неба текла вода... Ну что ж, здравствуйте, дорогие наши дождевики! Какое же счастье, что это была совсем мальнькая полоска, мы быстро проплыли этот участок и снова оказались под солничными лучами. Хотя дождям я всегда рада, тем более после стольких испытаний уже ко всему готов: дождевик рядом, тёплая сухая одежда хорошо упакована, но с расчётом на то, чтобы её можно было быстро и легко достать. Конечно, народу, попавшему в оверкиль,живётся хуже. Вся их мокрая одежда разложена по пакетам по принципу : "мокрая одежда", "относительно мокрая одежда" и т.п. нет, не спешат ребята с четвёрки нас догонять. Делать нечего, надо ждать, заодно можно согреть воду, чтобы заварить лапшу.
Ерика: Командор сказал, что был час! А весь вечер вы просто гребли, и в палатке негодяев был смешанный состав. Но, конечно, от этого не легче...
Sarbola: Э-эх, было слово, ушло...Не помню
Аркаим: Брат пишет: Лера, Ринат, ВЫРУЧАЙТЕ!!! было какое-то чёткое слово! Чаше всего Паша называл их "тошнотики", или "малохольные"...
Аркаим: Ерика пишет: Добрый дух, Ринат, встал раньше всех и приготовил изумительнейший бурдомес! Это был не бурдомес, а рисовый супчик с грибами, приправленный жаренными лучком и морковкой на томатной пасте и конечно же сдобренный индийскими специями и любовью.... Еще посыпанный лимончиком......
Ерика: Есть хорошая детская поговорка: "Кто как обзывается, тот так и называется".
Брат: Нет, нет, это плохие звания, Аркаим! там другое слово было. Я его чувствую, а назвать немогу. Оно ласковое было...
Брат: Ну что ж, решение остановиться и согреть воды принято (несмотря на утреннее заявление Паши, что надо пройти большое расстояние, так что будем плыть до 21.30 без обеда!), осталось найти берег. А его что-то и не видно. Река широченная, высокие сопки с обоих сторон. Вот по правому берегу песчаный пляжик... но нет, течение проносит нас мимо, никакие усилия не могут помочь. Ой, каменная коса, давайте туда попробуем? подплываем, команду раздирают яростные споры! Коса - это остров, сплошные камни и немного кустов, и коряга лежит. И тут-то у нас произошёл бунт. Уже бывалый матрос Лера вдруг проигнорировала команду капитана и начала яростно табанить! Она не поверила в возможность причалиться... мы пролетели мимо... но вот рядом второй остров, к нему-то точно надо успеть! виляя между камней всё же чалимся. Прикольный островок такого места для обеда у нас не было ещё. Дрова нашлись - палки между камнями, сухие ветки и одно приличное бревно. А по камешкам пожно было допрыгать до соседнего островка. Костёр горит, у нас есть свободное время. Учимся свистеть, а Стёпа ходит с фотоаппаратом. На камнях стоит наготове миска с пайкой для "Самопревосхождения". А вот, кстати, и они показались из-за поворота, вырвались из чар "Скалы Забвения"... Ой, что случилось?! Сухари для ребят лежат в воде! только что всё было хорошо. Наверное кто-то свалил нечаянно... И тут мы заметили страшное: прибывала вода. Её становилось больше и больше, она покрывала мелкие камушки и подбиралась к костру. Пришлось его экстренно переносить повыше. четвёрка привела за собой дождь, и всё стало совсем печально. надежд согреть воду стихия нам не оставила, и наши бедные голодные ребята поплыли дальше. В реке становится больше коряг и палок. А Пашу настораживает страшшый шип от катамарана, судя по всему шваркнулись о камни на острове. Но время нам дорого, надо плыть дальше, соблюдая осторожность. Тем не менее мы далеко ушли от 4ки, мальчишкти наши устали и все втроём завалились спать на настиле, на вёслах остались одни матросы. Как нам с Лерой легко гребётся, особенно если вспомнить наш 1й день! По реке очень далеко разносится звук, так что иногда слышим отрывки голосов и песен со 2го ката; что ж, мы им не уступаем в пении. 4ка нас догнала и начала требовать есть, и никакие уговоры их не успокоили. ... что-то мне не нравится сегодня, как я пишу. Может в другой раз лучше выйдет
Sarbola: А что же было дальше? Решили идти до места, которое Паша называл "трехречье". Он обещал нам, что там будет действительно четко, так оно и оказалось. Это был мыс на слиянии двух рек: там в Витим впадает довольно бурливая горная речка (а где-то подальше - еще одна). Место необыкновенное. Ринат еще до начала сплава, глядя на карту, заприметил точку, где Ципа впадает в Витим. Сказал, что это место силы (та скала, где задержалась четверка). Но мы к нему подгрести не успели. "Трехречье" тоже место силы. Там высокие скалы, там растут кедры и какие-то удивительные кустарники с бардовыми листьями и белыми ягодами. И ощущение...благодать... Мы забрались на скалу. Мне хотелось побыть одной...Сверху открывался необыкновенной красоты вид. Желтая вода неизвестной нам речки сливалась с красноватой водой Витима, образуя причудливые узоры. Дальше начинались горы Кадарского хребта. Пришли ребята...Ну ладно, посидим вместе...Откуда-то появилась пара воронов...Мы заинтересовали их (видимо, где-то рядом у них было гнездо). Большие красивые птицы долго парили над нами, показывая нам свое мастерство полета. Тем временем Паша приготовил вкуснейший обед... Я уходила с трехречья с чувством глубокой благодарности. Только Ринат загрустил. Он сказал, что там очень сильная энергия Земли и надо уходить быстрее. Мне же там было очень хорошо (видимо, оттого что мне энергии Земли не хватает). Это, кстати сказать, был последний день на воде, и дальше еще были очень интересные и забавные моменты...
Ерика: Дожди сделали свое дело: река вышла из берегов. Все, что плохо лежало, оказалось смыто рекой и теперь величественно проплывало перед нашими взорами. Палки и коряги, клочья бересты и еще что-то, чему язык не подберет названия… Мы стояли на берегу и уныло разглядывали несущийся по реке скарб. Паша сказал, что если только поплывут бревна, нам придется осесть на берегу и сидеть там хоть неделю, пока река не спадет обратно. Потому что и палки кусаются! И от них придется отбиваться. А уж если за нами погонится бревно, то пиши пропало: бревну ничего не стоит пропороть гондолу. Это была одна из самых вдохновенных речей командора. По спине пробежал холодок. Кто-то вздохнул… но что делать? Оседлали коней и вперед. Какое-то время все шло без изменений. Гребли, попутно отпинывали палки; обходили кусты, застрявшие посреди реки; любовались ручьями, бегущими с гор. И вдруг Коля ожил, встрепенулся: «Вот оно!» - «Что?» - спрашиваем. – «Голова Дракона. К берегу!» - и мы поднажали. Это было не просто, скажу я вам. Там такое течение! На миг мне показалось, что мы опять гонимся за «Таранайей» и я вот-вот свалюсь с катамарана. Думаю, мы пробили это течение только благодаря Коле, его яростному порыву. Потом, когда сошли на берег, я увидела, как бережно, если не сказать любовно, Коля ступает по земле, и поняла: он встретил своего давнего друга. Саня, Танюшка и я сразу же прилипли к огромному кусту черемухи и стали ее поедать. Нас прервал возмущенный голос нашего капитана: «Вы что, сюда есть пришли?» Я не знала, зачем мы сюда пришли, но решила, что для чего-то более важного, чем поедание черемухи, и благоразумно промолчала. Мы оторвались от куста и пошли наверх. …Мимо нас на хорошей скорости проплыли таранайцы; они помахали нам, а мы им. Потом Паша расскажет, что они Голову Дракона проморгали, но он все равно радовался, за нас! Так что я думаю, он тоже был там, наверху, с нами, и он ничего не потерял! Мы стояли на спине Дракона, на самой вершине гребня, и Коля говорил нам: «Вот, смотрите, его голова, а вон хвост. Он охраняет Двуречье». И действительно, видно было, как одна река впадает в другую, а Дракон лежит между ними, древний исполин, полный достоинства и покоя. «Здесь место силы», - сказал Коля, - «Пойду, поговорю с ним». Может, он не сказал «поговорю»? Может, сказал что-то другое? Но я поняла так, что он захотел побыть с ним наедине, именно «поговорить», напрямую, без слов, потому что драконам слова не нужны; да и людям, если они говорят с драконами, тоже. Коля отправился вниз, к голове, а мы сидели на гребне и обозревали окрестности. Я чувствовала, что спешить здесь неуместно, что мы пробудем здесь ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы почтить это место. Тишину прервала Таня: «Что, Саня, - сказала она, - слабо тебе здесь забацать «Восемь Отрезков Парчи»?» Сане такое было никогда не слабо. Если кто не знает Саню, имейте в виду: он готов делать «Восемь Отрезков Парчи» в любое время дня и ночи, при любых условиях… единственно, когда он их не делал, это во время прохождения порогов, в самых опасных участках; да и то, я думаю, он делал их внутренне. Поэтому Саня едва услышал Танины речи, как оказался на ногах. Мы присоединились к нему, - это было, наверное, одно из лучших исполнений комплекса, хотя я иногда теряла равновесие, и немудрено: спина Дракона известно какая, - вся в буграх и пупырышках! А Сане хоть бы хны; можно подумать, что он всю жизнь только тем и занимался, что делал «Восемь Отрезков Парчи» на спинах драконов! Когда комплекс был завершен, мы сели на камень и спели мантру. Это была старая добрая «Ом Тари Тутари». А вскоре вернулся Коля, и с ним был ветер гор и свежесть ручьев, бегущих по камням… это не просто красивые слова, это то, что я почуяла нюхом. Простите уж мне эти высокопарности, но такие вещи случаются в мире; повторяю, Коля был окутан духом этих мест, и какое-то время дух этот оставался с ним. Итак, мы сделали все, что нужно для этого чудесного места (и для нас), - и теперь можно было плыть дальше. … Таранайцы поджидали нас на небольшом островке; среди камней на песочке горел костерок, над ним висел котелок с водой. Заварить лапши – чего еще могли желать уставшие путники? Мы, предвкушая вкусный обед, высадились на берег. Но радоваться пришлось недолго: река все прибывала. Вскоре наш костерок оказался в окружении воды, и мы поняли, что вскипеть вода в котелке не успеет… Нас угостили шоколадкой. Таня с упоением вонзила в нее зубки: она уже давно и безутешно тосковала о шоколаде. Бывает же такое! Мы приготовились к отплытию. И, оглянувшись назад, увидели, что костер горит буквально в воде. Ничего более выдающегося в своей жизни я еще не видела. Мы отплывали, а я все смотрела и смотрела, как в воде, среди камушков и пучков травы, горит огонь; горит там, где ему быть не положено. Почему-то это было красиво, красиво до слез.
Ерика: Интересно, какую роль в деле рассказчика должна занимать точность? Для меня вопрос открытый. Дело в том, что особой точностью я никогда не страдала. Жить так, действительно, лучше. Больше открывается всего тебе навстречу. Но рассказывать… Вот здесь бы и пригодилось такое качество, как точность. Чтобы я смогла, так сказать, предоставить факты. Где стояла та скала? Когда мы к ней приплыли? Называлось это место Трехречьем или мне показалось? Что это были за три реки, соединяющиеся у этой скалы? И правда ли, что их было три (я не считала)? Ничего не знаю… Но для меня та скала обернулась очередной Сказкой. Так… значит, число я уже могу назвать. Это было 20 августа. Три года, если считать по нашему времени, бороздит просторы иных миров мой друг, и не знаю, правда или нет, что в день поминок приоткрываются двери и можно немножко поговорить, - но я всегда в этот день стою у открытой двери и шлю ему свои благословения. Мне не хотелось никому ничего говорить, ведь сплав совсем другая история. Я молчала. Хотя помню, как в прошлом году, идя к Ингоде, на одном из привалов Зинаида Петровна сказала, что сегодня – день ухода ее мамы, и спела ее любимую песню. Мы сидели рядом, и то, что я почувствовала, до сих пор греет мне душу. Спасибо Вам… Я думала, что как-нибудь ухитрюсь в этот день помянуть его, так, чтобы никто ничего не заметил; но мир сделал мне подарок, о котором я и не мечтала. Мы поднялись на скалу – и я не поверила своим глазам. Природа Пончегаша! (Это, если кто не знает, Восточный Саян). Я оказалась там, где несколько лет назад проводила своего друга до самых ворот. …Мы сидели вчетвером: Степа, Лера, Саня и я. И вдруг Саня воскликнул: «Смотрите, ворон!» - и правда, прилетел огромный ворон и стал делать над нами круги. Он был так близко, что можно было разглядеть коготки на его лапах, если бы кому пришла охота. А вскоре прилетел еще один, и они кружились над нами медленно и плавно, огромные черные птицы, и смотрели на нас. Это было взаимное созерцание друг друга: люди и птицы, земля и небо. …Паша внизу готовил обед. Таня пошла за грибами. Ринат где-то медитировал в одиночестве (после он расскажет нам, что место ему не понравилось, у него заболела голова). Варя и Коля уметелили куда-то с фотоаппаратом. Наконец появился Паша. Он сварил обед и шел звать нас к столу. Как только из-за камня появилась его макушка, как мы услышали: «Все, драгоценные, вниз! Скорее!» В голосе Паши была неподдельная убежденность: надо спешить. Я послушно сорвалась с места и отправилась вниз. Лера за мной. Хотите знать, что после этого сделал Паша? Тот, кто хорошо знает Пашу, знает и ответ на этот вопрос. Правильно, Паша остался на скале. Он как только осмотрелся, сразу понял, какое это четкое место, и раздумал спускаться. Вместо этого он сел на камушек и спел мантру, потом еще одну… И они там торчали еще с полчаса, не меньше. После я корила себя за излишнее послушание. Но в утешение себе могу сказать, что я тогда, наверное, еще плохо знала Пашу. Звучащий в его голосе приказ может быть просто хорошо замаскированным предположением, и его ни в коем случае не надо слушаться дословно. А сначала посмотреть, что делает сам Паша и какое на него нахлынуло настроение вскоре после издания приказа. …А Тане попало! Она дольше всех пропадала в лесу. Зато появилась с кучей грибов, а грибы, как ни крути, все-таки смягчающее обстоятельство! И, как она сказала, мы же все равно еще не успели отплыть. Да, мы не успели отплыть, в этом Тане повезло. Страшно представить, что бы было, если б она не успела к отходу катамаранов! Что бы мы делали без нее на Витиме! Ведь она была главным украшением дальнейшего пути. Но об этом – в следующий раз.
Еше Нинбо: А необычное сияние вокруг солнца на Трёхречье ты помнишь?
Ерика: Опаньки... нет... Это, наверное, для тебя был подарок.
Sarbola: Я помню. Это было что-то вроде радуги, только круглое...
Брат: Да, феноменально... А помните в прошлом году 2 круга вокруг луны? когда в стланнике ночевали?
Аркаим: Да уж, помним этот день... Для меня он был полный противоположных контрастов. Сначала переругался со всеми, с кем мог....И вечером такая потрясающая луна, огромная, желтая таинственная...
Ерика: Дальше был Витим с его ветрами, быстрым течением и совершенно необычными порогами. Когда мы вплывали в череду волн, казалось, что река своим нутром касается тебя; описать это чувство я не могу. Но меня не покидало ощущение, что река не поверхностью своей качает нас, а идущими откуда-то из глубины импульсами. Саня сказал, что Витим зовется Угрюм-рекой, и мне это многое объяснило! И его упорно дующие холодные ветра, и суровый пейзаж по берегам, и задумчивая серая толща воды, - с именем появился характер, и я смотрела на него уже по-другому, с уважением смотрела, с пониманием. А потом наступил рай для халявщиков: спокойная гладь воды, быстро несущаяся вперед. Грести не надо! Пороги отбивать не надо! На «Таранайе» все полегли пузом кверху; глядим: уже и Коля с Саней распластались среди рюкзаков. «Отдыхаем!» - дал команду наш капитан, и вскоре оба катамарана превратились в лежбище негодяев. Мне понравилось! Лежишь себе на боку и глядишь в волны, а они дышат, вздымаются из глубины, все больше, больше… все выше… А-А-А! Это же пороги! Где весло?! …Впрочем, это я так плавно перетекла в Степин рассказ. «А-А-А» и все остальное – это было на их катамаране. Они шли впереди, и Коля одним глазком наблюдал за ситуацией. Поэтому когда таранайцы спохватились, Коля не спеша поднялся и дал команду садиться. И все-таки порогов этих было не так много, да и свирепостью они не отличались. Витим был в благодушном расположении духа, - может, это большая вода на него так подействовала? По левому краю, у самой скалы, плескалась шиверка, и «Таранайя» прямым ходом – туда! Плюх! Вода в лицо. Девчонки визжат… Стоп! Это что такое? Ба!.. Да там Варя с Лерой впереди сидят! Разрешил-таки им напоследок адмирал, дал хлебнуть адреналинчику. Таня тоже издала победный визг, глядя на девчонок, хотя у нас все было спокойно. Я всмотрелась в нее: так и есть. На Танином лице ясно читается большая белая зависть. «А мы? – вопрошает она, - давайте мы тоже!» Коля с досадой ей отвечает, что пусть договаривается с Саней, - пустит ее вперед, будут ей пороги. Теперь уже Таня смотрит на Саню… «Саня…» Саня молчит. Он прям и непоколебим. «Вот он, дзэн…» - восхищенно думаю я; Саня напоминает мне скалу в обрамлении меняющегося пейзажа. Я знаю, что если Сане придет охота погнаться за шиверой, то мало никому не покажется, и мы долго будем потом вспоминать этот душераздирающий спектакль, - но не сегодня, говорит нам его прямая спина, не сегодня… Таня потянулась к нему, погладила веслом спину… Ноль реакции. Посидев еще немного и, видимо, решив, что весло не лучший аргумент в деле уговаривания Сани, Таня протянула вперед пальчик. Затаив дыхание, я наблюдала эту немую сцену. Пальчик коснулся Саниной спины. Ноль реакции. Что делать? Таня смирилась со своей судьбой. Мы тихо-мирно плыли дальше по витимским просторам, и вдруг неожиданно Саня повернулся назад и сказал Тане: «Давай, лезь на мое место». Танюшка радостно взвизгнула и полезла вперед. Я улыбнулась, глядя ей вслед, и уже приготовилась к погоне за шиверами, но… напрасно. Не было больше шивер. Но разве мы расстроились? Когда кругом такая красота? Ручьи, совсем маленькие и побольше, с веселым гиканьем несутся вниз и с размаху шлепаются в воду! А на высоких берегах стоят-качаются тоненькие березки, каких я еще не видела в своей жизни: они похожи на белые ниточки, вокруг которых неведомый мастер намотал зеленую кудель. Березки своей нежностью, своей прозрачной чистотой трогают меня до самой глубины, и я, ахнув, достаю блокнотик и пишу: «березки» - чтобы не забыть. Как будто это можно забыть! Еще одно незабываемое впечатление – это Коля. Будете на Витиме – обязательно подкрадитесь поближе и полюбуйтесь на него. Вы спросите меня, зачем? - а потому что вкусно! Когда Коля радуется миру, он делает это со вкусом, как истинный гурман. Тсс! слышите?.. «Ляпота-то какая!» - голос у Коли мягкий и певучий; восторженным взглядом он обнимает весь мир. В это мгновение он сам ляпота, хотя вряд ли догадывается об этом. …А Танюшка открыла лицо навстречу ветру, и ветер треплет ее кудри, пощипывает за уши, - шалит, одним словом! Таня говорит нам, что Витим ей нравится куда больше, чем Цыпа, он какой-то родной, похож на ее дедушку. Не в силах больше сдерживать нахлынувших чувств, она кричит, глядя на водную гладь: «Я ЛЮБЛЮ-У-У ТЕБЯ-А-А, ВИТИ-И-ИМ!» И тут Саня отмочил очередной фокус. Он обернулся к ней и сказал: «Кого орешь-то?» Что делает со мной это повествование? Я имею в виду: сегодня, когда я это пишу. Прошедшее время меняется настоящим и наоборот. Меня никто не спрашивает, нравится мне это или нет. Просто меняется время. И, может быть, это не случайно? Ведь путешествие кончается. Оно переходит из настоящего времени в разряд прошедшего, но и настоящим при этом тоже остается. Может, об этом оно хочет мне сказать? Надо только услышать, уловить тихий голос, что сопутствует каждому событию, которое ты переживаешь, - он многое может поведать тому, кто умеет слушать. Но ведь я еще не все рассказала! Я залезла в блокнотик и обнаружила там пометочку: «Завтрак в тумане». И сразу вспомнилось… Но пусть это будет в другой раз. И если честно, я даже рада: то, что всплывает в памяти со словами «завтрак в тумане», лучше подходит для завершения рассказа, чем Санино «кого орешь-то», при всей его гениальности…
Sarbola: ...Паша отдал команду отдыхать. Мы все начали устраиваться поудобнее, завалились в конце концов кто как. Мимо проносятся скалы, над головой яркое синее небо, вокруг бурлит водичка...Тут Степа говорит: "Надо довериться реке, не надо смотреть вперед", и говорит он это с полным знанием дела Тут мы ухаем в яму, взлетаем на горку, ухаем еще в одну...Звуком это можно так описать: АА-А, АА-ААА, АААА-АА! ООООО! Мы поняли, что это порог, вскочили и начали грести... А то место, где мы с Варей визжали, было не шиверой, а вполне приличным порогом, правда, очень коротким, и въехали мы на него удачно. Потом были скалы вокруг, и мы с Варей снова издавали ведьминские визги, просто кричали на разный манер...Путешествие заканчивалось. Оставался вечер, ночь и утро на реке, а потом дорога. А в дороге мы чудили, то есть вели себя вполне для нас естественно, а народ вокруг удивлялся
Аркаим: Класно вы визжали! Очень красиво и мелодично
Ерика: А Варя по моей просьбе исполнила серию головокружительных глиссандо, вверх и вниз. Вот так!
Sarbola: Раз Ерика не пишет про утро в тумане, я начну про дорогу. На станции Витим мы встретили группу москвичей, сплавлявшихся по Витиму. Был там интересный кадр Николай. Он сплавлялся один на байдарке 700 км, начиная с какой-то горной речушки, и потом присоединился к этой группе. Доехали вместе до Таксимо. Взяли мы билеты до Тынды, ждать предстояло часов 9. Заняли мы часть вокзального пространства своими рюкзаками, я лично, следую примеру москвичей, развесила мокрые вещи на перилах. Николай собрал палатку и поставил ее сушиться. После того как все пообедали, решили не терять времени даром, отгородили уголок рюкзаками и завалились в спальниках спать Инициативная команда в составе Паши, Коли, Вари и меня, пошла на улицу варить более серьезную еду. На полянке рядом со зданием вокзала мы расстелили коврики и попытались вскипятить ведро воды на газовой горелке. Прошел час... Вода не закипела. Мы плюнули на все приличия и развели костер. Супец получился на славу. Скоро проснувшийся народ начал подтягиваться к костру. И вот, представьте картину: с одной стороны ж/д пути, на заборчике висят оранжевые спасики, полог от палатки и еще разные вещи, с другой стороны мусорные баки, за ними -здание вокзала, с третьей - дорога, за дорогой - дома. В центре горит костер, и группа людей кушает. Степа сказал, что мы похожи на какую-то группу бездомных, которые живут командой, поют песни и, в общем, нормально живут Подошел какой-то представитель администрации, сказал, что там под землей проходят провода, и, если мы их спалим, весь город останется без электричества. Мы ответили, что не спалим. Он сказал: "Ну ладно, потом уберите за собой". Пришла корова и стала обнюхивать наши вещи. Мы гадали, какую вещь она съест. Корова оставила 2 кучи навоза и удалилась. На небе показалась черная туча. Мы начали спешно собираться и как раз успели перед тем, как хлынул ливень. Вернулись мы в вокзал и решили сделать "8 отрезков парчи". Народу там стало гораздо больше. И вот представьте еще одну картинку: Ринат играет что-то удивительно клевое на флейте, Паша стучит на бубне, группа людей делает китайскую гимнастику в здании вокзала Думаю, там такое не часто бывает. Подошел дяденька милиционер и стал нас ругать: мол, из-за нас не слышно, что диктор говорит. За нас вступились две тетеньки и прогнали милиционера. Мы начали петь. Народ слушал и улыбался... Москвичи провожали нас как давних друзей. У нас из сумок сыпались ложки, еще что-то, мы подбирали их и со смехом бежали к поезду. 13 вагон, места все рядом ...
СашАр: Спасибо за доставленное удовольствие от прочтения воспоминаний героев-водников! Особенно сидя на удобном стуле и отхлебывая из кружки-оджас горячий чай, временами смеялся до слез, временами был с вами на кручах и камнях. Аяяяй, какие вы все - команда! Вспомнился один наш необычный пеший поход по Рудному Алтаю, да- это на всю жизнь! Это укрепляет и дух и волю, обнажает что должно быть преобразовано, у кого что. Наверное, ничто так не объединяет, как общие трудности. Помните, как в притче про горы, которые трудности, а потом горы исчезают и снова появляются как новые возможности. Еще раз спасибо.
Sarbola: Спасибо благодарным читателям ! Этот поход был чудесным именно из-за того, что мы были действительно Командой. Все очень сроднились. Многое осталось в сердцах и в памяти. Даже не знаю, как выразить ...
Ерика: Я присоединяюсь! Шлю свою благодарность читателям тоже! И нашей команде! Без вас ничего не было бы. А это ничего, что я еще закину текст? Я тут припозднилась, просто времени не было. Но лучше так, чем никак, ведь правда? Это было настоящее наводнение! В детстве я слышала про такое от мамы: как они ребятишками на плотах плавали по улицам. Я вставала утром с кроватки и бежала к окну: а вдруг и у нас вода разлилась? Но мы живем на горе, высоко над рекой, и наводнение нам не грозит… А тут оно было. Характер это наводнение имело спокойный, поступь его была размеренна, - никаких построек с кричащими курами, несущихся по воде, о чем рассказывала мне мама, никаких драм… Но вода прибывала, медленно и неумолимо. Плыть по ней, отталкивая по ходу бестолково снующие палки, было еще возможно. Но вот пристать к берегу и попытаться там заночевать… Понимаете, это такой марафон. Надо очень быстро спать, быстрее, чем прибывает вода. Тут кто кого опередит. Зазеваешься – и проснешься весь в воде… Нет, в наши планы такое никак не вписывалось, хоть убей. …Мы пристали к самому высокому берегу, какой смогли увидеть. Чтобы нас подтопить, реке надо было подняться метра на два за ночь. Предугадать, на сколько она поднимется, не брался даже адмирал. Время от времени мы засылали десант к берегу; десант втыкал в прибрежную полосу прутики и возвращался с донесениями – насколько прибыла вода относительно других прутиков, воткнутых в землю ранее. Результаты, мягко говоря, настораживали. Но уж очень хотелось спать. Ночь на дворе, понимаете. И мы поставили лагерь под высокими соснами, в зарослях дикого шиповника, и принялись готовить ужин. Это было дежурство наше с Саней, и мы ну очень старались, варили грибной суп. Все было хорошо, вот только приправу мы опять не нашли. Потрошили, потрошили эти мешки… Саня начал закипать, он сообщил, что соль вообще вредна для здоровья, и без этих приправ все будет только лучше. Мне ничего не оставалось, как согласиться, и вскоре супец был, так сказать, подан к столу. Первым его попробовал Паша. «М-м-м, как вкусно!» – сообщил он нам, - «Вот только это просто водичка, в которой плавают грибы. Дай-ка, Нина, вон ту приправку!» - и с этими словами Паша выплеснул свою тарелку супа обратно в ведро. «Где?» - возопила я, - «Где ты видишь приправку?» «Да вон она, в той сумке…» Приправа оказалась прямо под рукой! Паша разорвал пакетик и щедро сыпанул в ведро ровно половину. Я подскочила на месте! Он же все пересолил! Как мы будем это есть? Что скажет Саня, когда увидит, во что превратился наш суп! «Вот теперь то, что надо» - сказал Паша. Я попробовала суп и поняла: действительно, вкусно. Ай, какие мы с Саней молодцы! Настроение у меня поднялось, и, спеша сделать еще что-то хорошее в день своего дежурства, я побежала к сумкам, чтобы принести майонезу и хлебушка, и… Понимаете, было темно. Ведра с супом и чаем давно приобрели цвет черной сажи, поскольку прокоптились на кострах, и разглядеть их в темноте было все равно что искать черную кошку в черной комнате… В общем, я не увидела эти злополучные ведра и со всего маху налетела прямо на них; а поскольку я бежала вприпрыжку, высоко, как жеребенок, вскидывая ноги, то уже в полете поняла, что сейчас попаду ногой прямо в наш душистый, наполненный вкусными приправами суп. Время остановилось. Зависнув над ведрами, я быстро оценила ситуацию. Так, ведро с супом первое по счету, падать в него нельзя ни в коем случае, лучше в чай. Я оттолкнулась от ведра с супом и пролетела чуть дальше, к ведру с чаем. Но чай был сильно горячий (впрочем, как и суп), падать в него мне не хотелось, и я лихо сплясала над ним какой-то умопомрачительный танец; ведро отозвалось гулким выразительным стоном и… завалилось набок. Чай вылился на землю. Теперь можно было приземляться и мне. Сконфуженно я оглянулась на моих товарищей. «Извините…» - промямлила я, - «Их не было видно». Никто мне не ответил. Они подозрительно молчали и смотрели на меня странно, я бы сказала, как-то напряженно смотрели, - это длилось несколько долгих, долгих секунд, и наконец Паша выдохнул: «Слава Богу, все в порядке!» Я не сразу поняла, о каком порядке ведет он речь, ведь наш чай пролился, но вскоре все ожило, зашевелилось, и я поняла, что легко отделалась. Ринат расчувствовался. Не сходя с места, он сразу же подарил мне всю эту реку! А Паша добавил к ней еще и ночное небо со всеми звездами! Саня радостно побежал к реке, помахивая ведром из-под чая. От моего былого конфуза не осталось и следа; я сидела вся в подарках вселенского масштаба, и спасенный суп теперь казался вкуснее вдвойне. За оживленными разговорами время пролетело незаметно, и вот уже закипела вода, что принес из реки Саня; мы заварили в нее другого чая и стали пить. Чай показался нам странным, и, разглядев при свете фонарика содержимое ведра, мы поняли, что там плавает, кроме свежезаваренного, и тот, прежний чай. Оказывается, Саня не опорожнил до конца ведро, а зачерпнул туда воды да и пошел себе дальше. Так мы пили одновременно черный и зеленый чай, в котором плавали листья черной смородины, ягоды шиповника и еще какие-то снадобья. Вот тут-то Паша и удостоил нас с Саней звания «Лучшие дежурные сплава по Цыпе-2009». …Хорош, хорош был вечер, но пора было и на боковую. Река не дремала. Пока мы тут веселились, она поднималась все выше по обрыву; надо было ложиться и спать так быстро, как только можно. Решено было оставить постовых караулить реку, и когда она хлынет на нас, трубить подъем и садиться на катамараны, хоть даже и ночью. Постовым наказано было меняться. …Я уснула так внезапно, что не помню, оставался ли кто в карауле. Подъем был назначен (если река не разбудит раньше) в 6 утра. И он состоялся. Нас разбудил Ринат. Мы вышли на божий свет и увидели, что река передумала нас топить, она мирно текла в своем русле, правда, расширенном, - и несла на себе многочисленные палки и прочий мусор. Над рекой стелился туман и заполнял собой все видимое пространство. Мы сели завтракать. Вот тут-то Ринат и произнес свою сакраментальную фразу «завтрак в тумане». Да, это было красиво. Паша ругался: мол, быстрее допиваем чай и выходим. А мы не могли, мы пили и пили этот чай и напиться не могли. Степа убежал куда-то с фотоаппаратом и нашел дивной красоты грибочки в трещине старого, полусгнившего дерева. Мы партиями ходили на экскурсию смотреть те грибочки. Как Паша это пережил, я не знаю. С утреца ведро с чаем опрокинула уже Варя, и по лагерю поползли слухи, что это место заколдованное: здесь ангелы переворачивают ведра с чаем. Мы с Варей посмеивались, а что нам оставалось делать? И вот наша команда садится на катамаран. Странные звуки привлекают наше внимание: это Ринат. Он ходит по берегу, хитро посматривает на нас и напевает себе под нос песенку про славную команду «Самопревосхождение». О том, какие мы боевые и бравые ребята. Под песенку Рината мы отплываем от берега. «А что, давайте и мы про них что-нибудь сочиним!» - сказал кто-то, и предложение было принято! Меня освободили от гребли, так как я была единственным обладателем блокнотика, и поручили записывать наши вирши. Коля греб за двоих, а я, похихикивая, писала. Вот они, наши письмена, привожу их почти без купюр. Адмирал с утра ворчит. Табачок с носу торчит. Говорит: быстрей давай Чаю в кружку наливай. Он на дудочке играет, Мимо бани проплывает, И нахваливает он Деревянный греболом. Раньше всех встает Ринат. Он похлебку сварить рад. В бубен бьет он, как в набат, Наш суровый бородат. Весла гнет он о волну, Раньше всех идет ко сну. На шестерке надувной Есть Степаныч, хитрый плут. Бонапарт его зовут. Он приказы отдает Да конфеточки жует. Ходит он с фотопаратом, Спит в палатке он Рината, И, рассказывая сказки, Убаюкивает нас... Варя – хитрый хомячок. На свирели зажигает, Как на скрипочке сверчок. Варя плавает моржом, И дельфином, и ежом. Вот такая Варя. Вот так ее мы хвалим. Лера опытный боец, Из Челябинска певец. Делат голову вот так (…), Чешет ласково чердак. Вот такими мы разразились стихами. Нам понравилось! Мне было строго наказано не терять блокнотик, чтобы потом, в торжественной обстановке, все это прочесть. Потом были высоченные скалы, и мы орали, а скалы отзывались эхом. Тут отличились Варя и Лера со своим фирменным визгом. Да еще, пожалуй, Саня, изображающий голосом Петрушку. А я визжать не умею, я слушала. Вот вроде скалы кончились, река несла нас дальше, и вдруг все как заорут! Я всмотрелась и увидела прямо по курсу мост. Вот она, станция Витим, конечная точка нашего путешествия. Как орать, я не знала, и из солидарности махнула веслом. Мы радовались этому мосту, потому что конец – это тоже здорово. Без него не было бы и начала, того, которое обязательно последует за этим концом. А вы знаете, что «начало» и «конец» - слова одного корня? Корень у этих слов был общим, когда язык наш только родился. А потом слово, играя в ведомую только ему игру, разделилось и приняло вид двух. Наверное, чтобы вместить в себя как можно больше всего. Так человек разводит в стороны руки, желая охватить весь мир. И руки зовутся по-разному, но принадлежат одному человеку. Степа фотографировал. Мы крутились и так и эдак, позируя ему. Потом фотоаппарат дали нам, и уже мы снимали их во всех ракурсах. Да, это были последние снимки на воде, и сходить на берег мы не спешили. Сплав подходил к концу. И если уж говорить о словах, то и словечко «сплав» может сказать нам гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Это, конечно, и покорение всяких зловредных бочек, и качание в порогах, и всякие трудности и опасности, с этим делом связанные. Но сплав – это и сплав характеров тех, кто отправился в это путешествие. У него есть свое лицо и свой характер, неповторимый, уникальный. Если бы хоть одного человечка из присутствовавших на этом сплаве не было, - все было бы уже по-другому! Был бы другой характер и другое лицо. А так: мы сплавились в одно. Мы стали одной историей. А там, на берегу, нас ожидала – вы не поверите – БАНЯ! а также множество новых приключений, мы ведь не можем без них. Но это уже совсем другая история.
Sarbola: Ну и еще немного о дороге В Тынде мы тоже замечательно провели время на полянке недалеко от здания вокзала. Может быть, Ерика расскажет об этом... Когда мы ехали уже в Читу, почти у всех нас были боковые места, и мы всей командой кочевали из одного купе в другое, чтобы сильно не досаждать обладателям нижних полок в серединке (мы на их полках сидели). Что мне запомнилось, это как один дяденька, в очередной раз проходя мимо нас (мы все собрались вместе и играли в ассоциации), сказал: "Кажется, что вам холодно, и вы все собрались вокруг костра"... ...Да, путешествие заканчивалось, и мы все старались сохранить в сердцах тепло наших костров, общения, любви и дружбы
Аркаим: Большущее спасибо Вам , Дорогие! Повествования ваши просто замечательные! Приятно снова окунуться в ту незабываемую атмосферу! Особое спасибо Нинульке за юмор и жизнерадостность. Напиши еще , что нибудь!
Ерика: Аркаимка! Конечно, я напишу. Но ты же тоже обещал че-нть написать...
Брат: А вот и мой рассказ о последнем дне на Витиме... Подъём назначен на 6 часов, несмотря на это легли опять очень поздно: как можно было уйти спать, если на небе такие яркие огромные звёзды! таких ведь ещё не было никогда, а быть может, уже и не будет! Будут другие, но не эти... А тут ещё угли костра, чай, хлебные крошки в сиреневом пакете - наш последний хлеб! Вся команда в сборе, бесконечные разговоры. А ещё и нервы немного, мандраж, все уже настроились, что скорее всего ночью что-то с нами произойдёт. Придёт вода. Надо будет что-то делать. Я была в ожидании и готовилась, да и все наверное. ...какой-то чудесный сон, не помню про что, но ощущение такое светлое, всё так интересно... Вдруг в мир этот вторгается кто-то чужеродный, что-то говорит, заслоняя всё вокруг; ещё несколько мгновений и сознание просыпается. Это влез в нашу палатку Ринат и начал будить. Вот и утро наступило. Глаза вообще не открываются! кое-как встаю, преодолеваю несколькометровое расстояние до костра. Команда потихоньку выползает из палаток и подбирается к костру. Есть нам по приказу капитана не дают, надо вещи собирать, чем мы и пытаемся заниматься. медленно-медленно получается! Но вот всё собрано, полог убран, можно и чай попить. как уже сказала Ерика, я не избежала участи доказать наше с ней ангельское происхождение :) Как же я испугалась! Каманде нужно было раньше выйти, а тут я всех так задерживаю! Паше в глаза просто не осмеливалась смотреть! Как же так - подвести командора, всё так складывалось хорошо. Единственное, чем себя спасла немного - долго ходила посмеивалась над собой. Ребята как-то не сильно расстроились, набрали новое ведро воды, поставили на костёр. Вещи на "Самопревосхождении всё равно не уложены ещё. Коля ползает на корточках по своему судну, наматывает на раму верёвочки, а Паша сидит с тарелкой каши и комментирует: "Смотрите, вот Коля хитрец! это он новый способ придумал - спать на корточках! Он только притворяется, что что-то делает, а на самом деле дрыхнет там!" Но Коля сосредоточен и сконцентрирован, ему некогда обращать внимание на наши шуточки и смех! Он придумал что-то и теперь претворяет в жизнь, капитан. Паша ворчит на нашу дисциплину, причины, конечно, объективные: "встали так рано, а зачем? чтобы опять поздно выйти?" Есть правда у нас одна отговорочка: туман. туман везде, на земле, и на воде, и на деревьях висит,и на небе; собственно, ничего нет, он стал всем. Не видно того берега, да и деревья на нашем острове потеряны в нём. Но вот пробился солнечный луч на сопку противоположного берега и показал границы всего. Здорово было наблюдать за таким рождением. Не зря, совсем не зря мы ночевали на этом острове, пусть вечером он и не всем был по нраву. Отплыли, но остановка последовала уже где-то через полчаса. На острове оказалось большое хозяйство. Мы не могли не завернуть. ... размытый песчаный высокий берег, забор, висящий кое-где в воздухе, и одна из построек в похожем положении. Хозяева (не помню, сколько их было, 3е или 4ро) сибиряки, загорелые, обветренные, с длинными бородами, немного настороженные, но и не закрытые. Все мы радостно бежим поскорее посмотреть свинок - их целое стадо от мала до велика! весёлые создания, особенно когда на свободе, а тут-то им есть, где развернуться! Огород, распаханные борозды, трактор стоит (так и не поняла, рабочий ли?). А ещё Собака... белая, с нереально глубокими выразительными глазами! грустными-грустными. Щенков забрали. Нас покормили. Угостили хлебом свежим со сметаной! для сплавщика ничего не может быть лучше такой еды! Нашему Главному рыбаку достались жареные караси ;) А мы концерт сейчас давать будем в благодарность за гостеприимство. Хозяева слушают... у нас, конечно, проблемки с инструментами после стольких испытаний, да и репетиция последняя была аж на Ую, но часть им точно понравилась, петь-то мы не разучились, а это главное. Вот они и раскрылись совсем, порассказали нам о своей жизни, о том, как волки приходят, нифрит показали, а потом и подарили. В гостях хорошо, а плыть надо, а плыть, судя по их рассказу, совсем недолго, к вечеру должны уже быть у моста. Ну, братцы, в путь! Уже совсем нет никакого тумана, солнце решило подарить нам тёплый день. Наш катамаран волнуют две темы: 1) попытались придумать индейские клички, но это оказалось очень сложной задачей, так что энтузиазм наш пропал. 2) еда вот здесь-то хорошо развернулись. Все повспоминали, кто что у кого ел, из чего и т.п. Было приятно. Опять нас с Лерой двоих на вёслах оставили! Гребём мы спокойненько, река здорово так бежит, нас с собой уносит, а впереди белая коса каменная, и вроде как река разделяется, а мы так мирно сидим и лениво обсуждаем, куда бы податься. Вдруг командор это каким-то чудом услышал, вскочил, забеспокоился, и начали мы экстренно выгребать в левый поток. А 4ка впереди, и явно вправо направляется. Логично, течение в основном туда идёт, но не пускает Паша, Яростно машем, кричим ребятам, вот они к берегу пристали... фьюх, всё в порядке. А что было-то? а была в правом рукаве раньше серьёзная бочка, а что сейчас там - неизвестно, но и рисковать не стоит. А после этого потеряли мы 4ку из вида. Долго сушили вёсла и ждали, потом забеспокоились, вдруг случилось что? вдруг о камни гондолу повредили? всяко бывает. А впереди волны. Хоть и не большие, но совсем не похожи на ципинские. Волны Витима имеют поразительную особенность появляться и пропадать прямо у тебя перед носом. Это абсолютно непредсказуемые странствующие существа. А ещё они гуляют и вдоль, и поперёк реки! Вот было бы поменьше воды, они бы показали себя во всех красе! ...ребят нет, дальше плыть не можем, чтобы не терять время, останавливаемся, чтобы сварить обед. Пашка расстроен, говорит, хотел устроить обед на каком-то крутецком месте, а тут так получается. Зато мы выползли на песчаный бережок :) Без лишних подробностей, только мы развели костёр, как из-за поворота показались наши, ага, значит всё в порядке, отлично, значит будем ждать обещанного места. Весь этот день меня очень занимал один вопрос: так где же, собственно, Бамбуйка?!! Стёпа уверял вчера, что мы её проплыли, а сегодня таёжники нам сказали, что не было её ещё... И где? Они весь сплав нам жужжали про Бамбуйку, как сложно будет и всё такое. Так я и не узнала, и не почувствовала. Всё, спать, спать, тело надо лечить. А про Трёхречье надо отдельно писать!!!
Цэдэн Дамба: О, Брат, желаю скорейшего выздоровления твоему телу, драгоценному храму! Это главное сейчас. Как-нибудь вкусно его напои, хотя бы молоком горячим с мёдом и имбирём. Оно обрадуется и будет выздоравливать, но скажет, чтоб впредь его такими вкусностями чаще радовали, ато ишь какие! А мы будем ждать продолжения...
Ерика: Да, все здорово, только для меня такая неожиданность слышать про какое-то соперничество. Его не было! То есть была хохма, когда гнались друг за дружкой, и еще помню, мы дольше собирались. Но, Брат, извиняюсь, старшим братом я вас совсем не чувствую. Я думала, мы просто друзья... В моем мире все по-другому.
Брат: А у меня слова не те всё время, чтобы про наши каты рассказать. Давай об этом будешь рассказывать ты, а я помолчу, о чём-нибудь другом порассказываю
Ерика: …Немного поясню про инструмент под названием «греболом». Он фигурировал в нашей поэме о таранайцах, помните? И нахваливает он деревянный греболом Вообще-то такие греболомы были весьма популярны в прошлогоднем сплаве по Ингоде. Греболом – это не что иное, как деревянное весло, видом напоминающее лопату, которой дворники убирают снег на улицах. В зависимости от обстоятельств он может быть: а) угрюмым б) добродушным в) свирепым - - в умелых руках, разумеется. Но чтобы его приручить, надо обладать изрядной физической силой и терпением. Помнится, еще на вокзале в Красноярске Паша сообщил, что мне уже куплено весло. Я поинтересовалась, как оно выглядит. На что Димка радостно запричитал: «Ой, оно такое красивенькое!» А Паша добавил: «Да! Знаешь, такая лопата…» У меня подкосились ноги. Видела я эти лопаты, насмотрелась на Ингоде. Грести такой мне не довелось, мне как почетному гостю выдали изящное синенькое резиновое весло. Вообще-то это было Иринкино весло, но она великодушно отдала его мне, а сама взяла в руки деревянную лопату. Значит, вот как, - подумала я, и видимо что-то было в моем взгляде, потому что Паша быстро сказал: «Ладно, ладно, я пошутил». Но вернемся к нашему рассказу. У всех у нас оказались чудесные весла, легкие и прочные, но самое легкое – у Сани. И к тому же оно имело лицо, отличное от других: красные подтеки на белом фоне. Саня налюбоваться не мог на свое весло, и по очереди мы все брали его (весло) в руки, качали, словно ляльку, и приговаривали: «Да! Наши-то легкие, а это еще легче!» Но Паша радости нашей не разделял. Тосковали, тосковали его руки по хорошему такому греболому. Вот где можно разгуляться! И однажды он сказал: «Ну ладно, пока идем по тихой воде, эти весла еще сгодятся. А в порогах надо другие делать», - и, упреждая наше возмущение, продолжил, - «Нам с Ринаткой». Оказывается, Паша все предусмотрел. В сумке с посудой лежали две чудесные разделочные доски. Я не верила своим глазам. Разделочные доски в походе! Ах, как хорошо резались на них лук, морковка и картошка! Как красиво скользил по ним нож, оставляя за собой волны тончайших, как кружево, ингредиентов. Народ подходил смотреть. Это было кино: Нина шинкует овощи. И все было хорошо, пока не грянула 104-я бочка. Мы столько рассказывали о ней, но одна деталь все-таки оказалась упущена: после героического прохождения бочки №104 на «Таранайе» недосчитались двух весел. Одно из них, то, что было в руках у Рината, приобрело вид хмельной загогулины и для дальнейшего использования уже не годилось (впрочем, об этом как раз говорили); а другое, Степкино, было у него в руках, когда он улетел в воду. Степу поймали, а весло забыли… где-то плавает оно теперь? …Вечером этого же дня на «Таранайе» обнаружились два новых весла, те самые греболомы. Они внушали ужас и почтительное уважение, и я диву давалась: палки ладно, в лесу их предостаточно; но где Паша взял такие широкие лопасти?.. Шло время. Позади остался Козий Остров, и вот уже мы благополучно миновали 119-й порог, - а из нашей сумки с посудой подозрительным образом куда-то исчезли разделочные доски. Я не могла этого не заметить, сначала когда взялась помогать Степе в его дежурство нарезать картошку; а потом уже в свое дежурство, когда варила тот самый грибной суп, в котором чуть не искупалась… Резать овощи пришлось на выпотрошенных пакетиках из-под лапши, и кружевные волны ингредиентов выходили из-под ножа несколько нервными и сбитыми с толку. Я тосковала по своим доскам, но куда денешься, пришлось приспосабливаться. А однажды мы связали катамараны, я оглянулась в поисках своего весла, но его не увидела. Вместо него рядом со мной лежал один из греболомов. «Ну, здравствуй», - сказала я ему и взяла в руки. Ощущения еще те, скажу я вам. Но не будешь же кричать на всю команду: «Эй, у кого мое весло?» - тогда ведь придется и этого монстра кому-то отдавать. И тут взгляд мой зацепился за что-то до боли знакомое, родное. Да, его морда мне что-то напоминала, и вскоре сердце мое наполнилось щемящим чувством: вот она, моя любимая разделочная доска… Я принялась грести. Но не успела сделать и дюжину гребков, как Паша увидел своего любимца у меня в руках и очень обрадовался, он его, оказывается, потерял! И тут же потребовал отдать его обратно, что я и сделала с радостью и облегчением, а взамен получила от Паши свое весло с оранжевым флажком! Все были довольны. А пакетики из-под лапши на поверку оказались тоже неплохи, особенно если их положить на Колину миску (она была самая большая из всех). Я освоила эту технологию и справлялась с нарезанием овощей вполне так, а уж когда овощи кончились, то проблемы не стало вовсе.
полная версия страницы